Какого черта она здесь делает? Искала его?
Встал перед ней, не поздоровался, просто вздохнул. Перемены были ей не к лицу, Эйдан помнил, что косвенно причастен к ним. Но ведь косвенно.
– Чего тебе?
Тот факт, что она искала его, не вызывал сомнений.
Темные глаза глухие, будто заложены каменной кладкой.
– Я… заплатила Информаторам все свои деньги. Просила твой адрес, но они не дали, сказали только, что ты пройдешь сегодня здесь.
«Сколько часов она стоит под дождем?»
– Зачем я тебе?
Лиза – тень себя прежней – молчала. Выдавала невпопад.
– Его хоронили два дня назад… Я… не пошла. Не смогла.
Он ее не винил. Но и к себе домой звать не хотел, обогревать тоже. Он сам хотел выпутаться из этой неприятной паутины; Лиза этому не способствовала.
Невнятная глухая тишина затягивалась.
– Зачем искала-то?
Купить бы уже журнал, вернуться к себе.
И она впервые посмотрела на него пронзительно и ясно. Собралась с мыслями, попросила:
– Стань им. Пожалуйста. Хотя бы на день…
Эйдан сразу понял, о чем речь. Понял и разозлился. Не дал ей продолжить о том, что она «все понимает, что ей хотя бы вечерок в объятьях Макса, чтобы вышла иллюзия прощания».
– Дура! – выругался гневно. – Я тебе кто, клоун? Чародей, фокусник? Может, заплатишь еще, чтобы я всю жизнь его теперь играл?
У Лизы дрожал подбородок.
– Не понимаешь, что себе хуже делаешь? Думаешь, легче станет? Нет, станет тяжелее, дерьмовее раз в сто!
Она продолжала гаснуть, а в нем клокотала настоящая ярость. Чего удумала!
– Мой ответ – нет! – выкрикнул, и девчонка вздрогнула. Ллен чувствовал себя так, будто только что ударил ее у всех на виду.
Ответила Лиза, впрочем, ровно.
– Я знала, что ты откажешь. Забудь.
Развернулась, зачем-то сложила зонтик, будто устала держать его над головой, и зашагала прочь – дождь ложился ей на волосы бисером.
«Я все деньги потратила на Информаторов…» – отражалась эхом у него в голове.
А ему какое дело?!
Вечер у телевизора? Почитать журнальчик? Да ему бы теперь накатить грамм сто-двести-триста.
Домой Ллен шел чертыхаясь.
* * *
Он нашел ее в девять вечера в недостроенном районе, на крыше щербатой девятиэтажки. Так и не сменившую мокрый плащ, потерявшую зонтик, превратившую светлые мокасины в комья грязи. Как она пробиралась через забор, как лезла на крышу, зачем сидела теперь на краю?
Наверное, он задницей чуял, что все не к добру, и потому отправил запрос в Реактор на предмет определения координат человека – ему, как служащему отряда специального назначения, ответили.
