Анька выволокла из другого угла большую канистру и взглянула на меня тяжелым взглядом.
— Миш, иди. Мне нужно здесь все… прибрать.
— Ага, — вторил ей Шкура. — Пока, Соколов. Везучий ты хрен. В отличие от меня.
Я попятился к лестнице, стараясь не показывать ужаса. Значит, вот о чем они договорились. Если придется уйти раньше времени, а Шкура не встанет на ноги, то они избавятся от обузы. Чтобы не тормозил их, чтобы не мешал.
И в живых они его оставить не могли — менталист смог бы выяснить нужные сведения, даже будь Шкура без сознания.
Дерьмо. Жестоко. Грустно.
— Не бойся, Анют, — услышал я за спиной. — Ты же знаешь, что так нужно…
Я полез наверх и торопливо, подавляя тошноту, выскочил на улицу. Ребята из ячейки уже вовсю грузили вещи в автомобиль. Горький узнал меня, молча кивнул и не сказал ни слова. Не до этого.
— Мы поехали, — сказал Счастье. — Аня знает, куда. Там встретимся.
Я рассеянно кивнул, стараясь не думать о том, что происходило внизу. Господи, Аня, за что тебе все это? Какие же планы имела на тебя небесная канцелярия, если заставила пройти через такое дерьмо? Своими руками убить товарища, чтобы спасти остальных — я бы дрогнул. Наверняка сделал бы все как нужно, но никогда бы не смог это забыть.
Я нашел мотоцикл — колесница стояла возле сарая. Давно Анька меня не катала. Да и сама давно не ездила.
Аня тихо, даже немного пошатываясь, вышла из дома. Зачем-то повязала на хлипком заборе грязную тряпку и обернулась ко мне. У меня сжалось сердце, когда я увидел ее глаза. Лицо молодой девушки, а глаза трехсотлетней старухи.
— Поехали, — сказала она бесцветным голосом. — Сейчас рванет.
Я увидел нож у нее на поясе — чехол немного топорщился, впопыхах она неправильно застегнула кнопки. Поправлять не стал — сейчас не хотелось ей докучать. Анька подала мне шлем и сама надела.
— Он все равно был не жилец, — глухо проговорила она. — Ему просто не повезло.
* * *
Старый пикап Горького трясся по раскисшей грунтовке, чудом не утопая в жиже. Позади, в кузове, тряслись пустые бидоны. Ехали молча.
Дорога пролегала через место, которое я знал в своем мире как Пороховые и Ржевский полигон. Что здесь, что там ничего интересного здесь толком не было — лишь заболоченные луга, кое-как проложенные пути, которые и дорогой толком не назвать.
Когда-то эти земли принадлежали моему роду, но дед их продал, пытаясь поправить финансовое положение. Помогло не особо, ибо на эти болота нашлось немного охотников. Один энтузиаст, впрочем, осушил большой участок и даже возвел там усадьбу — симпатичный кирпичный особняк на живописном берегу реки. Даже беседку из белого мрамора поставил, чтобы все было, как у людей. Правда, местный климат быстро привел мрамор в негодность, и беседку перестроили.
