Конфю напряженно спросил:
-- Это первый раз у тебя или…?
Лайонард раздраженно передернул плечами:
-- Говорю же, первый. Ты мне вот что скажи. Может это быть последствием приема твоего снадобья?
Коньфю поежился, но сказал честно:
-- Лайон. Давай говорить прямо.
Скажи, я тебя предупреждал, что на твой страх и риск делаю снадобье?
Глава Тайной службы покаянно кивнул.
--- Может, Лайон. Может и снадобье. Но вот я предполагаю другое, -- вдруг задумчиво сказал Кон. Скорее всего, это результат начавшихся изменений.
-- Погоди-ка, погоди… Ты сказал, это произошло именно в тайном ходе, так? Так. Стало быть, нехватка кислорода, ага, плюс агрессивная среда и прибавим старую кровь и то заклятье, -- вдруг, забыв о сидящем рядом друге, забормотал придворный алхимик.
Веки его были полузакрыты, но глазные яблоки так и двигались туда-сюда, отражая напряженную работу мысли.
-- Ну-да, ну-да.. Тогда Великан был в третьем доме Бэриска, а Облачный Тион всходил необычайно рано для этого времени.., -- таким вот пассажем закончил свои бормотанье льер Конфю и открыл глаза.
При этом он несколько сконфуженно посмотрел на сидящего напротив него друга. Тот вопросительно глянул на Конфю и вдруг на глазах стал увеличиваться в размерах.
Придворный алхимик, не будь дураком, проворно залез под ближайший стол, только потом успев удивиться, как это ему удалось. Потому что стол был чуть не из целикового камня, массивный и столешница едва не касалась пола.
Однако пословица о том, что у страха глаза велики, и в другом мире сыграла свою службу.
А когда Конфю услышал нечто, весьма похожее на рев, его чуть не подвел мочевой пузырь.
Еще бы!
Не только он, да и многие жители мира Киассы уже несколько веков не слышали рева дракона, который проходил оборот.
Правда, очень скоро рев стих, превратившись сначала в очень громкий крик, а потом в стон, исполненный глубокого страдания. Когда же пол сотрясся от падения крупного тела, льер Конфю, выждав на всякий случай некоторое время, попытался вылезти из-под стола.
Попытка оказалась безуспешной.
Он едва смог просунуть под столешницу левую руку и правую ногу, и, к своему стыду, застрял.
Мужчина крякнул, охнул, и попытался приподнять столешницу. Однако, чертов стол никак не поддавался усилиям. С Конфю сошло сто потов, но в результате-таки ему удалось затащить правую ногу обратно.
Ситуация вырисовывалась дурацкая и практически безвыходная.
