…Дипломатическая практика — серьезная штука, каждое слово имеет свою совершенно особую ценность, ибо оно может дать, а может и не дать возможности двоетолкования. Будь менее весомы улики, не лежи на столе ампулы с ядом, посол, соотнося свои слова с нормами дипломатического протокола, гораздого на всякого рода тонкости, мог бы, видимо, выстроить некое подобие позиционной защиты.
Но бесспорные улики вынудили посла сказать:
— У меня нет вопросов по поводу случившегося прошлой ночью, и я не могу как-то комментировать все это.
Действительно не прокомментируешь, ибо советская контрразведка установила со всей непреложностью, что яды, изъятые из тайника, переданного Петерсон шпиону, пересылались Центральным разведывательным управлением в Москву уже не первый раз. В процессе следствия выясняется, что яд, переданный шпиону ранее, был им использован против невинного человека, ставшего на пути его преступной деятельности.
Возникает вопрос: кто ответит за гибель этого человека? Только ли шпион, которому Петерсон передавала яд? Или ЦРУ? А если так, то кто именно? По чьему указанию, с чьей санкции погиб советский человек? Могут сказать, что за шпионом стояли клерки из ЦРУ, не имеющие выходов на политику, своего рода «гончие» разведки, одержимые профессиональной ненавистью к СССР. Однако такого рода допуск не выдерживает критики, поскольку сейчас, в период изучения дела американского шпиона, на связь к которому шла Петерсон, становитса ясным, что о его «работе» знали политики высокого ранга, благословляли методы своего агента, пересылая ему яды и оружие, требуя от него информацию, дабы, фальсифицируя ее, торпедировать разрядку.
Следовательно, версия «малокомпетентного клерка ЦРУ» отпадает. А ведь совсем недавно директор ЦРУ Тэрнер заявил в конгрессе США, что ныне американская разведка не применяет яды, что теперешнее руководство ЦРУ отказалось от политических убийств, как метода «работы», что теперь все у них идет весьма «высокоморально», что называется, «по закону». Как совместить публичное высказывание Тэрнера с практикой работы его конторы?
…Между тем, переходя ко второй позиции ноты, посол все же попробовал перейти в наступление.
— Что касается других лиц, которые упомянуты вами, то они мне совершенно неизвестны. Я не знаю сотрудников государственного департамента с такими фамилиями.
Отвечая таким образом, посол, видимо, хотел дать понять, что Фултон, Карпович и Грюнер принадлежат к «другому ведомству» и он за них ответственности не несет, хотя Карпович и Грюнер во въездных визах написали, что являются «сотрудниками государственного департамента и прибыли в СССР для консультаций с посольством».
