Я не ответила. Опять зазвонил телефон. На этот раз звонил папа. Спросил, когда я приду домой. Спокойный тон подкупал. Я ответила, что минут через десять. Хотелось верить, что ураган пройдет мимо. А меня все же простят. — Звони, если захочешь поговорить, — сказал Борис, когда мы уже подъехали к моему дому.
— Думаешь, я этого захочу?
— Уверен в этом.
А я в этом была не так уверена. Если от общения с ним только неприятности, то зачем мне это общение нужно?
«Ты была обязана!»
«Мы тебе доверяли!»
«Как можно было так себя вести!» «Как ты могла?»
«Ты не ценишь то, чего мы для тебя делаем!»
«Я говорила, что в тихом омуте черти водятся!»
Слова. Больные и обидные слова ранили, как раны от ножей. Каждый прошелся по мне. Каждый кинул камень. Я ведь всего лишь ошиблась. Проспала. Решила, что могу… Чего я могла? Позволить быть собой?
Я перестала обнимать подушку, в которую до этого плакала. Да, я была не права, но и не заслуживала такого отношения. Мама считала, что я могла не прийти за братьями только, если оказалась бы в больнице. Папа напомнил о моем слове, которое я дала ему. А бабушка считала, что я развратная девка. Ладно, она увидела на моей шее засос, вот и пришла к такому выводу.
Перевернувшись на спину, я закинула за голову руки. Пусть так. Пусть виновата. Но ошибиться может каждый. Разве не так? Они считали, что не так. Обидно.
Когда позвонил Борис, то я вначале не хотела с ним разговаривать, но он не переставал трезвонить, поэтому пришлось отвечать.
— Чего хочешь?
— Пожалеть. Сильно досталось? — тихо спросил он, только я не чувствовала в его голосе раскаяния или жалости.
— Тебе плевать, как мне досталось, — сказала я.
— Почему это? Вовсе не плевать. Не думай, что я такой уж черствый.
— Ты это сделал специально.
— И что? Это не мешает мне переживать, как там моя принцесса поживает. Я же не знаю, что дальше было? Может, тебя выгнали из замка?
— Не выгнали, но сказали, что я безответственная девка.
— Девка? Это как?
— Так. Ты зачем на шее засос оставил?
— Чтоб сделали соответствующие выводы. Нужно же было направить огонь в правильное русло.
— Я с тобой больше не разговариваю!
— Стой. Эмоции уйми. И меня послушай, — резко сказал он. — Тебе не кажется, что чего-то не так?
— О чем ты?
— Давай посмотрим на все с другой стороны. От независимого наблюдателя. Ты вчера пришла в слезах. Пожаловалась, что к тебе какой-то старый хрен приставал. Так было?
— Возраст хрена я не уточняла, — шмыгая носом, сказала я.
