“Я ничего не скажу”, - таков ее немедленный ответ.
“Лучше не надо. Мы не можем позволить себе попасть в беду в конце игры. Здесь нулевая терпимость, детка.” Я нежно сжимаю ее грудь, и у нее вырывается всхлип. "Даже с Ланкастерами. Если узнают, что я курю косяк в кампусе, я ухожу”. Рен остается спокойной, ее тело сотрясает дрожь. “Сейчас в твоих руках очень много власти”. Я наклоняю голову ближе к ее уху, мои губы практически касаются ее кожи. “Ты можешь погубить меня”.
Она качает головой, ее шелковистые волосы касаются моего лица. “Я... я не разрушу тебя. Или твоих друзей. Я даже толком не видела, что ты делал.”
“Врушка”. Я опускаю вторую руку так, что она обхватывает ее бедра, прямо через перед ее юбки. Мне ничего не стоило просунуть пальцы под нее и прикоснуться к ней. “Ты видела нас”.
“Ты курил... что—то”.
Давай, блядь, давай. Она должна была точно знать, что мы курим. “Тебе придется забыть то, что ты видела”.
“О-хорошо”.
“Ты должна пообещать, Птичка”. Моя рука скользит вниз, играя с подолом ее юбки.
Рен хнычет. ”Пожалуйста, не делай мне больно".
О Господи. Она думает, что я хочу причинить ей боль? Посреди кампуса во время ланча? “Я не собираюсь делать с тобой ничего такого, чего ты не хочешь”. Я позволяю своим губам пощекотать мочку ее уха, заставляя ее дрожать. “Я довольно убедителен, когда хочу быть убедительным”.
“Ты отвратителен”, - выплевывает она.
“Ты хочешь сказать, что если я прямо сейчас залезу тебе под трусики, ты не будешь мокрой для меня?” Я в это не верю. Может, она и боится меня, но в то же время возбуждена. Клянусь, я чувствую ее запах. Острый и ароматный.
Опьяняющий.
Низкий, разочарованный стон покидает ее. “Прекрати говорить такие вещи”.
"Почему? Потому что это противоречит всему, во что ты веришь? Или потому, что тебе это чертовски нравится?” Я провожу большим пальцем по передней части ее груди, жалея, что на ней такой плотный лифчик, потому что я не могу понять, твердый ее сосок или нет.
“И то, и другое” признается она.
Так тихо, что я почти не расслышал ее.
Теперь моя очередь удивляться. “Правда, Птичка?”
Она не отвечает. Ее дыхание все еще учащенное, и дрожь сотрясает ее тело, но она не кажется такой напуганной, как была всего несколько минут назад.
Я решаю попытать счастья.
“Я бы никогда не причинил тебе боль”. Я утыкаюсь носом в ее волосы, глубоко вдыхая сладкий цветочный аромат ее шампуня. Черт возьми, эта девушка хорошо пахнет. “Если только тебе это не нравится”.
