Умеет, ничего не скажешь…
Я мягко веду ступней по широченной, заросшей волосом груди, и ощущения тоже приятные. Щекотные такие.
— В какую сторону? — улыбаюсь, глядя, как Зубов отслеживает путь моих пальцев, а затем ловит и меряет по своей ладони размер ноги. И да, там тоже места остается порядочно. У меня небольшая нога, туфли ношу тридцать седьмого. А у него лапы, как лопаты… Возбуждает, черт…
— Не знаю пока, — задумчиво заценивает он разницу в наших габаритах, — такая стала… Уверенная в себе. И в постели другая.
— А ты помнишь, как я себя в постели вела? — удивляюсь я. Помнит… Приятное открытие.
— Конечно, — усмехается он, — думаешь, у меня много целок было?
Так. А вот это не возбуждает. Любое упоминание о несметном количестве его баб сразу возвращает меня к тем непростым временам, когда я переживала потерю своей первой любви, а подруга раскрывала болезненную правду про своего «братишку».
Хмурюсь, пытаюсь отнять ступню, но Зубов держит крепко. И моих попыток традиционно не замечает.
Гладит нежную кожу чуть выше пятки, шершавые пальцы щекочут, легко и мягко. Мурашки невольно по коже бегут. Вообще, тактильно мы с ним полностью совпадаем. Мне нравится все, что он со мной делает, как трогает. Даже просто, когда ладонью ведет, кайфую.
И у Зубова, похоже, та же история.
Жаль, что на телесном не построишь прочных связей.
Так, стоп, Катя, опять мысли не в ту сторону. Какие, нафиг, прочные связи? Сдались они тебе!
Вообще, я себя уже третий раз за вечер, проведенный в постели с Зубовым, ловлю на ненужных мыслях. И сознательно их корректирую.
Первый раз прямо в самом начале случился, когда он из машины вышел возле метро. Весь такой брутальный, широкоплечий, залипательный… Я сразу перенеслась на несколько лет назад, почувствовав себя восемнадцатилетней, впервые без оглядки влюбившейся, девчонкой…
Второй раз после первого за этот вечер оргазма.
И вот опять…
Многовато, но сделаем скидку на первый блин комом. Дальше пойдет проще. Наверно. Даже наверняка.
— Учителя были хорошие, — бурчу я, прикусив губу и разглядывая его большие пальцы на своей ступне.
Зубов замирает на невесомое мгновение, а затем чертит меня неожиданно жестким взглядом.
— Много учителей?
Его голос грубеет, становится холодным и напряженным. Ой, а что это с нами? Не нравится?
Думал, ты один весь такой незабываемый?
Так вот, нифига. Сюрприз тебе, Зубик.
— Ну… — задумчиво откидываюсь на спину, делая вид, что вспоминаю. Считаю. Ага, было бы что. — конечно, меньше, чем у тебя баб… Но тут важно качество, правда?
