Хайенфэй слишком укоренилась в плоти Илены; ни Именование, ни кровная магия не исторгли бы ее, и другие Чистые Искусства не сумели бы помочь – разве что Поток… Но ни одно Искусство не сотворит в одиночку то, что возможно для двух, слитых вместе.
Я потянулся вперед; ланцет из шаньского серебра снова уколол бледную кожу, мои пальцы снова коснулись крови девушки. На этот раз – не отделяя ее от тела, для воздействия мне нужно было чувствовать все потоки в ее теле.
– Илена, дочь Джента и Фралы, дева из Хаттон-Кенна…
Говорят, что когда Именователь произносит такие слова, его голос звенит неразличимо и странно. Неудивительно – ведь в каждом слове заключены десятки других.
«Джент» несло в себе все, что я успел понять и узнать о графе Хаттон-Кенне, его внешности, характере, поведении, отношении к дочери. «Фрала» – все то, что я понял о его жене по тому, как выглядит этот дом, и с какой любовью обставлена комната девушки. «Хаттон-Кенн» заключал в себе все, что окружало Илену с самого рождения, что от нее ожидалось и что на нее влияло.
А в «Илене» подобно озерному дракону свилось все то, что я узнал о ней, о той, кого поразила хайенфэй.
Такова сила имен.
Конечно, знания были несовершенными. Я мог сложить воедино лишь то, что видел и то, что рассказал граф Джент – но разве может один человек полностью познать другого? Сами люди себя не знают полностью.
Но на то и мастерство, чтобы преодолеть такую преграду.
Сейчас я не видел и не воспринимал ничего вокруг себя; вздумай кто ударить в спину – я бы не смог защититься и умер бы, не поняв случившегося. Конечно, именно потому в такие минуты со мной всегда был Тэй и его быстрые как ветер мечи.
Сейчас я был кровью и именами, своими и Илены. Я читал ее кровь, я слушал ее имя, беспрерывно бьющееся в моем теле, разуме и душе.
А себя можно изменить. То, что стало частью тебя, пусть и временно – тоже можно.
Мое сознание раздвоилось: одна часть скользила по множеству сосудов и потоков в теле Илены, другая звенела в унисон с ее именем. Я искал корни хайенфэй в ее крови и те отметины, которые болезнь оставила в имени, как определила ее жизнь и как на нее влияла. Я вычищал первые и исправлял вторые, заменяя глухой и надтреснутый звон больного имени радостным и здоровым. Слабым – но несомненно здоровым.
Именование не может этого сделать. Кровная магия – не может. Но силы крови и имени, направляемые волей имперского мага – могут.
Закон Гармонии. То, что ведомо любому самоцветному магу, заслуживающему своего серебра.
