А когда открыл глаза — тень отскочила от его плеча в прореху между двумя кустами. Арлен подался за ней, однако его встретила лишь колыхающаяся листва.
Отказываясь сдаваться, он полез через колючие ветки. Не обращая внимания ни на царапины, ни на бешено задергавшийся в фонаре огонек, ни на внезапный холод, костлявыми пальцами вцепившийся в лицо, — пока что-то не хрустнуло под сапогом. Арлен наклонился и увидел раздавленную корзину грибника. Земля рядом желтела ломкой травой и гноилась тремя полосами распаханного чернозема.
Он судорожно вцепился в фонарь. Арлен не был охотником, но знал, как выглядят следы когтей. Ни одно известное ему животное не обладало такими.
Раздался тихий смех. Арлен завертелся на месте, ища источник. Взгляд выцепил сломанные ветви, иссеченные когтями стволы, коричневое пятно на белой коре одной из берёз — где напали на грибника. Тот кинулся бежать через кусты, сквозь которые пришел Арлен. Размахивал руками, кричал, звал на помощь. Преследователь гнал его, возникая угрожающей тенью то справа, то слева, то прямо на пути — забавлялся. Хотя игра убийце быстро наскучила. Он схватил беглеца, заглянул в зеркала зрачков, высосал жизнь. Потом растерзал пустышку.
Видение схлынуло. Арлен попятился.
— Боишься? — ласково спросила тень.
Наваждение висело в воздухе перед ним: вытянутая полупрозрачная фигура, плавящая внутри себя лунные отблески. Птичья голова с длинным клювом низко наклонена, крошечные глаза полыхали золотом. Трехпалые обезьяньи руки болтались плетьми, ноги заменял змеиный хвост с иглоподобной кисточкой.
— Боюсь, — прошептал Арлен. Свет его фонаря затрепетал в агонии и потух.
Наваждение протянуло к нему руки. Арлен застыл, завороженно глядя в светящиеся глаза. Он осознал, что хотел бы броситься бежать, но ноги будто одеревенели.
Наваждение смотрело вглубь Арлена. Арлен смотрел вглубь наваждения. Он не знал, что видит тварь, но сам различал пугающие картины. Некогда белоснежный город с закопченными башнями. Безвольные мужчины. Бегущие женщины. Прячущиеся в подвалах дети. Ряды насаженных на кол людей. Сокровища, текущие в чужие руки. Отобранные поля и охотничьи угодья. Прекрасная мирная земля, которую один народ выскоблил огнём и жестокостью от другого.
Жаждавшие возмездия восстали наваждениями. Порождения предсмертных кошмаров не делали различий между захватчиками и покоренными. Первые отобрали их дом, а вторые сдались, приняли чужую волю и не заслуживали снисхождения.
