Однако нет ничего, что пошатнуло бы равновесие мира – и обрушившийся на чиновника удар принес ему и избавление. Узрел его проходивший мимо монах, не знавший о неправедных деяниях, и, посочувствовав, отправился вместе с чиновником в его дом.
Сумел богач обмануть монаха, скрыв причины своих бед, и хотя младшая сестра чиновника, чистая сердцем девушка, пыталась поведать гостю о неправедной жизни брата – мешала ей каждый раз жена чиновника, во всем подобная мужу.
Обошел дом монах, и погрузился в раздумья. Но недолгими они были – ибо решил он встать на защиту обманщика, и направил силу своего духа против чар Хан-Таоя, отразив посланные им тени. Узрев же, что священные сутры не изгоняют их, ошибся монах, посчитав, что зрит колдовство, а не священный гнев предков – и смог отыскать в окрестностях жилище чародея. Но узнал Хан-Таой о том, прозрев будущее, и решил испытать монаха – выслал он навстречу ему волшебных воинов, и всех их поверг монах.
И тогда мудрый чародей, улыбаясь, вознесся в небо на пятицветном облаке, ибо знал – столь сильный духом служитель Бессмертных сможет наставить чиновника на верный путь, а стало быть – он добился своего. Оказался прав Хан-Таой, поскольку монах решил, что причиной всему стала привлекшая зло неправедная жизнь богача, и обрушился на него с гневной проповедью.
Устрашился чиновник слов монаха и последовал его совету, отвратившись от жадности и неправедных решений. И уже не мог отступиться – потому что Хан-Таой, зная о слабости его души, воззвал к духам мест, и те все время следили за чиновником.
От награды же монах отказался, отправив ее в монастырь близ горы Шан. И это было верно, ибо на той же горе когда-то постигал мудрость чародейства сам Хан-Таой, так что вознаграждены были его труды…
– Подожди! – в гневе вскричал Лин-Ючжи. – Что ты говоришь! Почтенный монах поведал о борьбе с колдовством, а ты говоришь, что его обманули, и все случилось с соизволения чародея?
– Именно так я слышал эту историю, – подтвердил кузнец, – и готов поклясться, что рассказчики знали, о чем говорили.
– Но как это возможно? – воздел руки чиновник, взмахивая веером и хвостом.
– О, почтенный, – неспешно сказал Кан-Килай, – я полагаю, что есть еще и один взгляд на эту историю. Мне доводилось слышать ее – но рассказанную совсем иначе, было все совсем по-другому.
– Неужели? – удивился кузнец.
– Поведайте же! – распорядился Лин-Ючжи. – И мы попробуем выяснить правду.
– Извольте, – развел руками торговец шелком и рассказал:
