– Помню, – выдохнул лунар, устало прикрыв глаза. – Рассчитаюсь.
Синкарл вздохнул, шевельнув хвостом.
– Она не погналась. Посчитала, что ты покойник, видно… да и рассвирепела на редкость, а поскольку умная – не пойдет никуда, пока не успокоится. Фора есть.
Коготь поднял веки, глядя в небо и чувствуя, как в сердце снова вонзается отравленный кинжал; он пришел за знаниями, а получил… получил нечто другое, похоже. Совсем другое. Теперь он понимал все происшедшее предельно ясно: взрослые охотники не на зверя кидались, они старались поставить себя между детьми и посланцем Ракси, знали, что истребившее их племя чудовище придет и за ними.
А он их убил. Лунар, Хранитель Творения, поставил один из его малых народов на грань гибели.
– Зачем только наставник рассказал мне о Махаланке… – прошептал Полнолунный. – Лучше бы я никогда ее не видел…
– Может, того и хотел, – тихо пробормотал элементаль.
– Что?
– Да ничего. Идти можешь?
Коготь прислушался к себе. Лунная сила уже заживляла раны; он кратко поблагодарил про себя наставника. Звездное Крыло первым делом обучил подопечного выживать и восстанавливаться после ранений и не отступался, пока не сказал «Хорошо. Теперь ты выживешь, если не умрешь сразу».
– Где они?
– Тут, недалеко. Пошли, проведу, без меня не отыщешь.
Они действительно оказались недалеко – в укрытии ветвей и тщательно сплетенной иллюзии. Полтора десятка (число кольнуло болью в сердце), все живы и целы.
Лунар ступил под ветви и застыл на месте, когда в него разом ударили все взгляды.
Дети смотрели на него, и в глазах смешивались испуг и надежда. Худощавый паренек, на пару лет постарше других, неосознанно выдвинулся вперед – то ли поговорить, то ли защитить младших в случае чего.
Защитник. Хранитель. Такой же, как и он… каким был он.
Они не бежали, уже хорошо. Синкарл ведь сказал, что дети видели, как он бьется с Ракси, и, вероятно, поняли все правильно… наполовину.
Лунар снова шагнул вперед; полные страха и надежды взгляды не отрывались от него.
– Меня зовут…
Слова застряли в горле. Имя «Коготь Славы» впервые казалось чужим, неподходящим ему. Какая тут слава? Своими же когтями он ее перечеркнул.
Самое славное его деяние – то, что он встал перед Ракси, спасая этих детей. Тех, кого сам же и предал ей во власть, убив их… учителей? Отцов? Просто соплеменников?
Неважно. Сейчас неважно; есть только дети, которых нужно защитить и увести прочь. А потом… потом рассказать им все. Потому что хранить случившееся в себе будет ложью, хуже которой нет.
