Посреди поля возвышалась высокая береза.
- Беги к ней и обними ствол, - сказал Он, и она послушно побежала, даже не глядя под ноги, хотя под высокой травой могло таиться что угодно.
Бегущая нагая женщина - зрелище удивительное, и Он пожалел, что не заставил бежать Ее раньше. А здесь расстояние было слишком невелико и наслаждение длилось недолго. Она домчалась до березы в несколько секунд и обняла ее так, словно это был любимый мужчина.
Любимый мужчина подошел следом, сбросил с плеч рюкзак и достал оттуда веревку. Этой веревкой он связал руки, обнявшие ствол.
- Будет больно? - спросила Она, следя за тем, как Он извлекает из рюкзака плеть.
- Если ты любишь меня, ты должна полюбить боль, - ответил Он и резко ударил плетью по стволу березы.
- Я люблю тебя, - сказала Она, и тогда первый удар обрушился на Ее спину.
Вскрикнув, Она дернулась назад, но связанные руки крепко обвивали ствол, и береза не отпустила Ее от себя.
Она одновременно ощутила боль в спине и в связанных кистях, но одновременно груди Ее скользнули по березовой коре - так, словно кто-то провел по ним мозолистой рукой. И все это вместе заставило Ее всрикнуть уже не от боли, а от наслаждения.
В этот момент на спину Ее обрушился новый удар, и все повторилось.
С каждым ударом наслаждение становилось все сильнее - словно часть его не прорывалась сразу, а накапливалась до следующего взрыва боли.
Она терлась о ствол так, словно это было тело мужчины. Она кричала, и крик этот прерывался только учащенным дыханием - таким, какое бывает только при бурном оргазме. Она билась в оргазме, причиняя нестерпимую боль связанным рукам, а Он продолжал стегать ее плетью в такт крикам, частым, как тук колес поезда.
Она не помнила, как Он отвязал Ее от березы и положил на траву. Она очнулась, только когда предмет Его гордости вонзился глубоко в Ее тело и заставил вскрикнуть от новой боли и почти мгновенно погрузиться в безумие нового оргазма.
Когда источник наслаждения иссяк, Он приказал Ей прикоснуться к нему губами, и живительная сила Ее поцелуев снова вернула предмет гордости к жизни.
Она стояла на коленях перед мужчиной, поднявшимся во весь рост, и губы Ее не прекращали поступательного движения, то пропуская предмет Его гордости куда-то вглубь, во владения горячего влажного языка. А он, усилием воли сдерживая поток оплодотворяющей влаги, прерывающимся голосом говорил:
- Теперь ты - моя рабыня, и будешь ею, пока выполняешь все мои приказы. Но помни - если ты не выполнишь хоть один, я прогоню тебя и ничто на земле не поможет тебе вернуться.
