Спустя мгновение капитан «Рифа» сам оказался на палубе, среди столкнувшихся в битве. Он легко ушел от удара попавшегося навстречу матроса, изогнутый клинок сабли вспорол тому живот, заставляя схватиться за вываливающиеся внутренности; второй удар снес голову со сноровкой бывалого палача.
Стелленд сцепился с двумя врагами сразу, яростно размахивая тесаком. Он отлично владел своим оружием, но пираты оказались не меньшими умельцами. Капитана прижали к борту, чему он поначалу обрадовался, чувствуя, что спина защищена… и тут же над плечом одного из противников свистнула стрела, вошедшая Стелленду в горло. Изо рта капитана вырвался лишь хрип, он в последний раз слепо взмахнул тесаком; уклонившийся от удара пират рубанул по руке, кисть отлетела в сторону, обнажив белый срез кости, тут же окрасившийся алым.
Матросы падали один за другим, отчаянно сопротивляясь – но все было бесполезно, слишком уж опытные головорезы на них насели. Даже могучий Клеммер сумел лишь ненадолго их отогнать: вскинув огнестек, бритоголовый пират нажал на спуск, и струя пламени хлестнула боцмана по лицу. Тот взвыл, хватаясь за страшный ожог и чувствуя, как спекшаяся плоть крошится под пальцами… и немедленно в живот ему вошло тяжелое лезвие, топор врубился в ногу чуть выше колена, рассекая плоть и кости. Удар в горло довершил дело, и голова Клеммера отвалилась прочь, забрызгав палубу и откатившись к планширю.
Один лишь Белокость неподвижно сидел на корме. Казалось, он даже и не видел происходившего; закрыв глаза, сиджанец сцепил руки, и губы его беззвучно шевелились. Даже когда последний защитник корабля рухнул на палубу, обливаясь кровью, пассажир не пошевелился.
Кто-то из пиратов рассмеялся, указав в его сторону Сарроду; капитан махнул в ответ и двинулся к единственному выжившему, помахивая окровавленной саблей.
– Вижу, ты вообще не беспокоишься, парень, – усмехнулся пират, подойдя близко. – Помолился? Из уважения к богам, может, и в живых оставим, если все отдашь.
Сиджанец неторопливо поднялся на ноги; глаза его все еще оставались закрыты, но он повернулся точно к Сарроду.
– Что молчишь? – капитан поднял саблю. – Слов найти не можешь?
– Могу, – негромко проронил пассажир. Тон его полностью отличался от неуверенно-приветливого, привычного экипажу «Дельфина»… но никто уже не мог удивиться отличию.
А затем он улыбнулся, и эта улыбка на бледном лице была исполнена такой ледяной насмешки, что Саррод невольно споткнулся, отшатнувшись – за мгновение до того, как сиджанец поднял веки.
