Ну, точно, она. Длинные каштановые волосы, собранные в высокий хвост, пухлые губы. И глаза! Наконец, я могу их разглядеть. Зеленые, как колдовской омут. В солнечном свете они становятся то карими, то золотистыми, но остаются бездонными.
Я вижу, как ее глаза бегают из стороны в сторону, пытаясь, по всей видимости, найти выход.
Нет, малышка, выхода у тебя нет.
Она пытается освободить свою руку, но у меня твердая хватка. Это моя добыча и я не намерен ее упускать. Судьба дала мне второй шанс и я его не упущу.
– Что вам надо? – прерывает молчание похитительница щитов.
«Тебя!» – хочется крикнуть мне в ответ, но я понимаю, что девчонка и так слишком напугана. Сколько ей? Восемнадцать?
– Вообще-то могла бы и спасибо сказать, – вслух произношу я, – я уже второй раз спасаю тебя.
– Не помню, чтобы я об этом хоть раз вас попросила.
Вот, стерва!
– Может, позвать сторожевого пса назад? – предлагаю я. – А я заодно посмотрю, также ловко ты карабкаешься на дерево, как и слезаешь с него.
Девчонка лишь фыркает.
– Я – Кирилл, – решаю помириться с ней.
В ответ тишина.
– А тебя как зовут? – прямо спрашиваю я, раз она не понимает намеков.
Опять тишина. Да, что такое? Сложно имя свое сказать? Ну, или не свое – придумать, как иногда делают девушки. Но ответить-то можно?
– Тебе родители не говорили, что невежливо не отвечать на вопросы? – уже закипая, спрашиваю я.
– Мне родители говорили, что нельзя разговаривать с незнакомцами, – отвечает девчонка и гневно смотрит мне в глаза.
Сколько страсти во взгляде! Пока, конечно, эта страсть с оттенком ненависти, но это мне тоже нравится. Любые эмоции – это плюс.
– И отпустили тебя в такой час одну в парк? – я решаю позлить ее.
– А какой час? – искренне не понимает она. – Шесть утра. Я вышла на пробежку.
На пробежку, говоришь? Значит, живет где-то здесь недалеко. Так, что еще расскажешь?
– Я же не знала, что в это время по парку бегают извращенцы, которые пугают несчастных собак, – как будто услышав мою просьбу продолжать, произносит девчонка, гордо вздернув голову.
Какая поразительная неблагодарность! Ладно, язвишь, значит? Эх, отшлепать бы тебя хорошенько. И наказать. Да так, чтобы забыла, как хамить взрослым дядям.
– Пошли, – говорю я и тяну ее за собой.
– Куда это? – она не двигается с места.
А я и сам не знаю, куда. В шесть утра. Не домой же ее вести. На лавочке сидеть, может, и романтично, но холодно еще. Может, кафе какое уже открыто. Я знаю одно – отпускать ее больше не намерен.
