— Многие сюда приходили, но немногие ушли отсюда.
Их отцы и деды хоронили побежденных врагов в поле; потомки же оказались настроены благодушно.
— Мы живем в просвещенный век, — говорили они, — и нам не приходится больше воевать, защищая свой край. Если кто-то нападет на нас, Карфаген сочтет это поводом к войне, а кто же захочет ссориться с Карфагеном?
После жертвоприношения Дориэй с любопытством огляделся по сторонам и спросил:
— Если они ставят плиты на могилах чужих героев, то тут должно быть и надгробие моего отца, спартанца Дориэя. И гробнице его пристало быть богаче других. Ведь мой отец был из рода Геракла и прибыл сюда, чтобы вступить во владение этой страной как его наследник.
К счастью, жители Сегесты не поняли его дорийского наречия. Я спросил их, есть ли здесь надгробие спартанца Дориэя, но они только покачали головами, а потом сказали:
— Как-то раз мы, было дело, одолели в сражении отряд спартанцев, но из их имен нам запомнилось лишь одно: Филипп из Кротона. Это был многократный победитель игр в Олимпии и красивейший из людей его времени. Даже мертвый он был так прекрасен, что мы поставили ему памятник и раз в четыре года устраиваем соревнования в его честь.
Дориэй на миг словно онемел, а потом закричал с таким гневом, что у него побагровело лицо и лопнул наплечник:
— Гнусная ложь! Это мой отец, Дориэй, завоевывал лавровые венки в Олимпии, это он был красивейшим из людей его времени! Как мог какой-то там кротонец превзойти его? Видно, из зависти к моему отцу чужие боги из Сегесты околдовали людей, и те похоронили его под другим именем, дабы он не смог войти в сонм бессмертных.
Жителей Сегесты повергла в трепет ярость Дориэя, и нам с Миконом стоило больших усилий успокоить его. Остыв, он сказал:
— Теперь я понимаю, почему дух моего отца не давал мне покоя и почему овечьи кости всякий раз показывали мне путь на запад. Эти горы, долины, поля — наследие Геракла, а значит, это земля моего отца и моя. Но я уже не хочу никакой земли. Отныне главная моя цель — вернуть покой духу моего отца. Я должен исправить эту роковую ошибку.
Я испугался, что Дориэй начнет добиваться правды в Сегесте и задержит всех нас. Поэтому я заметил:
— Чем меньше ты будешь говорить в этом городе о своем отце и наследии Геракла, тем лучше для нас. Не забывай, что мы собирались ехать в Эрикс, а не искать неведомую могилу на полях Сегесты.
Танаквиль же сказала:
У тебя царские замыслы, Дориэй. Но позволь мне дать тебе совет. Я пережила трех мужей, и у меня в таких делах есть опыт. В Эриксе ты получишь ответ на все вопросы, которые не дают тебе покоя, обещаю тебе это.
