Не утерпев, я вмешался в разговор:
— Не сердись на моего товарища. Он не понимает шуток. Сегодня гоплит на судне стоит пять, самое большее десять драхм в день.
Военачальник ответил:
— Я тоже смеюсь редко, наверное, так же редко, как твой товарищ, хотя в последнее время я стал смеяться гораздо чаще. В лагере куда больше персидского золота, чем кажется на первый взгляд, — вот бы нам столько денег! Люди здесь пьют и веселятся, поют и танцуют, бахвалятся и ссорятся. Вот и мне, человеку от природы мрачному, пришлось научиться смеяться и даже веселить своих воинов. И еще я вам скажу: большей глупости, чем от вас, я до сих пор не слышал. Почему вы, знающие толк в ратном деле, приходите ко мне и предлагаете свои услуги, хотя у меня нет полосатого паруса и золотой повязки на руке?
— Простой расчет, — поспешил ответить Дориэй. — Независимо от платы лучше принять бой на судне, где гребцы гребут в такт, по команде, чем там, где они выбирают и смещают военачальников по своему желанию. Я не владею приемами морского боя, но, судя по тому, что я видел сегодня на Ладе, ты здесь — единственный, кто вызывает доверие.
Наши речи пришлись по сердцу Дионисию, и он взял нас. На остатки жалованья и трофеев мы купили вина и жертвенного мяса у алтаря Посейдона. Всю снедь мы разделили между уставшими гребцами Дионисия.
— Мы — жители Фокеи — живем и умираем в море. Наши предки основали Массалию [20] — самую дальнюю греческую колонию на другой стороне Западного моря. Наши отцы постигли азы морского боя, сражаясь с тирренами на Западе, но, к несчастью, они не вернулись домой и не передали нам свой опыт. Вот почему мы должны учиться всему заново и не рассчитывать ни на чью помощь.
В подтверждение этих слов Дионисий приказал дуть в раковины и принялся пинками поднимать своих уставших людей. Невзирая на кромешную тьму они быстро закрепили мачты, и вскоре над нами уже белели паруса. Однако Дионисий остался недоволен: он кричал, ругался и жестоко избивал моряков веревками с узлами, обзывая их при этом улитками.
Шум и крики разбудили весь остров; повсюду забили тревогу — прошел слух, что приближаются персы. Многие бросились в прибрежные заросли — стеная и причитая, они пытались найти там убежище. Напрасно военачальники отдавали приказы: паника была слишком велика. Когда же выяснилось, что Дионисий попросту решил поупражняться в гребле и поднятии мачты в темноте и поэтому приказал дуть в раковины, некоторые командиры, обнажив мечи, прибежали к нам, угрожая смертью, если мы не дадим им и их воинам отдохнуть.
