– Тебе нельзя с ним, гм, сама понимаешь.
Я кивнула, кутаясь в большую шаль, стоя на краю взлетной площадки у шаттла. Нельзя. Но даже сейчас отголоски того безумия живут внутри. Во снах, воспоминаниях, мыслях. Поскольку во мне все еще текла его кровь. Из-за цветка мы стали совместимы. Это-то и спасло мне жизнь. Татьяна очень хотела вывести хотя бы один образец, но ей не позволили.
– Знаешь, мне тут одна птичка на хвосте принесла любопытную информацию, – она понизила голос до заговорщицкого и подвинулась ближе.
– Ты же знаешь, что вы прошли три этапа их обрядов? Что-то вроде свадьбы.
Прошли? Кто прошел, а кто прополз на карачках, теряя волю к победе и человеческий образ.
– Так вот, четвертая стадия традиции предполагает, что ты должна сама, сама, понимаешь, попросить его обратно. Сечешь?
Я не секла, меня передернуло от перспективы снова заполучить в тело эту потрясающе разрушительную субстанцию. От которой мир переворачивается с ног на голову. А мне становилось ничего не нужно, кроме Велигора.
– И в голову такое не придет.
– Я это к чему, – Таня улыбнулась, придвинувшись к моему уху вплотную. – Это реальный рычажок для шантажа. Ты же не знаешь, что будет дальше.
О, я посвящала этому вопросу в день почти все свое время. Задаваясь им по сто раз на дню. Что же будет дальше? Что?
– Кто тебе такое рассказал?
– Да, кто? – она отодвинулась, поправляя одежду. – Подруга твоя заклятая. Есть одна местная. Влюбленная.
– М-м-м, – я кивнула, вздохнула.
Как же не хочу расставаться с Татьяной. Жутко не хочу. Но у нее там муж, ждут пациенты, работа, жизнь. Настоящая жизнь, а не эта, пусть и сытая, но в золотой клетке. С опасным хищником внутри, которого я, кажется, люблю.
– В общем, если будет лезть, угрожай.
– Хорошо, буду.
Мы обнялись, а слезы так и просились на глаза. Как я без нее. Какой-никакой, а родной человек, практически ангел-хранитель.
– Тогда приезжай в гости. Я возьму у тебя анализы, – подмигнула она мне.
Я улыбнулась.
Помахала ей рукой на прощание и еще стояла некоторое время на краю площадки, когда от шаттла давно в небе след простыл.
Теперь я разговаривала с мамой почти каждый день. Мне хотелось ее увидеть, поговорить. Но до разговора с Велигором я не могла ее радовать раньше времени. Я планировала позвать ее в гости. Арктики крайне непредсказуемы. И способны на что угодно. В то же время я побаивалась предстоящего разговора. Я никак не могла отнестись к Велигору, как к врагу. Все умом понимаю. Он враг, плохой, захватчик, а душой, хоть ты тресни, рождаются его воспоминания, наш секс, его тепло. Как такие отношения назвать? Никак. И все-таки попытать удачу стоило.
