– Сукин ты сын.
– В этом доме есть операционная? – спросила Татьяна Ниршана, тот кивнул. – Мне нужны иголки для рефлексотерапии. Найдутся?
Велигор сел. Ему значительно полегчало. Цветок вернулся к хозяину, и пробежал по его каналам, насыщая новой энергией и информацией. Он смотрел на мертвую Злату, почти ничего не чувствуя, кроме внутреннего отчаяния, смешанного с долей облегчения. Они только что прошли третий этап. И это выбило все чувства разом. Вечные его знают, как прошли, но прошли.
– Мне нужна будет ваша кровь.
Он уставился на немолодую женщину, темноволосую шатенку, что смотрела на него сердитыми серыми глазами, как на монстра.
– Кровь?
– Да, – она махнула головой, сев на колени и вооружившись бутылкой антисептика, стремительно и ловко вытаскивая из тела иголки.
– Вы долго обменивались Ци, в вашей крови много ее энергии.
– Я не слышал о такой медицине. Наша кровь не подходит вам.
Она посмотрела на него испепеляюще возмущенным взглядом. Вскинула голову, словно он, детсадовец, собрался ее учить, как лечить у деда геморрой.
– Вы хотите ее спасти или нет?
Слова произвели шокирующий эффект. Оба арктика уставились на мертвую Злату, затем на вроде бы вменяемого и вполне живого реаниматолога.
– Тогда заткнитесь и слушайтесь!
– Баба огонь, сделаю таухуа! – зло пошутил Ниршан.
– Кто тогда будет лечить ваших таухуа?
Он
Татьяна творила чудеса. Умела и практиковала. Именно ее Злата обучила основам иглоукалывания, показав скрытый от официальной медицины мир. Не предполагающий у медицинских сотрудников поставленного уровня духовного зрения. И теперь нужно было сотворить еще одно. С решетками она работать не умела. Зато умела работать с реанимационными процедурами на стыке с иголками так, что органы работали. Именно они чаще всего отказывали у обнимашек.
Несколько часов в операционной, поиск нужных медикаментов и оборудования при великом арктике сотворили чудо. Легкие задышали, а больное сердце Златы вновь забилось. Слабовастенько, не без медикаментозной помощи, кривовастенько, но билось.
– Эй, привет, обнимашка, – прошептала она Злате, когда та ненадолго пришла в себя.
Велигор сел в шаттл спустя сутки, в разбитом состоянии. Все происходящее казалось потрясающим, невозможным. Еще вчера они катились в пропасть, точнее Злата. А сегодня ее чудом вытащили с того света, и теперь в пропасть катился он один. Судьба не лишена иронии.
– Не жалеешь? – спросил Ниршан, заказывая алкоголь на двоих.
– Нет, – ответил тот, пригубив бокал, принесенный стюардессой. – Не жалею.
