Может быть так бессмертные развлекаются? Играют в игры с нами, смертными? Может быть, эти трое заключили какое-нибудь пари или сделку? Я переводила затуманенный взгляд на каждого из них, пока там лилась светская беседа ни о чем. На мои плечи давила тяжесть невыносимого лицемерия бала.
Передо мной появилось блюдо с чем-то типа дорогой птички в кусочках редких плодов, означающих избранность данного сообщества. И я пила фужер за фужером, не считая их. Но и меня никто не останавливал.
– Окажите честь, вьяна…
Ко мне обращались. Бывший учитель встал и потянул в зал, где кружились пары. Я послушно последовала за ним, под пристальным взглядом генералов. Он не стал выводить меня на середину, плавно ввел с края поля в общий вальс. Ведя твердо, помогая удерживать вертикальное положение. Я молчала.
– Золотце, трезвей, – приказал он, водя пальцами по моему запястью.
– Что вам нужно?
– Да, все то же самое.
Я собралась ему ответить, но нас разбил Велигор.
– Если дама не против.
Я против. Категорически. Жуан-Ди отступил, и я тут же оказалась в других руках. Это объятие было до боли знакомым. Велигор четыре месяца обменивался со мной воспоминаниями на покрытии. Лежал на мне голым. Купал в янской энергии, в своих желаниях до одури. До полной потери бдительности. Пока не получил то, что хотел. Ведь я не железная. Я живая. И ко всему привыкаешь. А когда на тебе лежит тело-копия статуи Давида Микеланджело, то это становится привычным. В сознании рождаются темные мысли о том, что было бы, если бы он оказался земным мужчиной. Каким?
– Ты его знаешь?
– Впервые вижу. Из всех арктиков эти двое самые не приятные. Я думала, что вы всегда молодые.
Велигор вел мягче Жуан-Ди, более умело. Или его объятия были привычнее. Мы впервые с ним разговаривали после случившегося.
– Мы выглядим, так, как нам хочется.
– Любой возраст?
– Взрослый.
Мы уже не танцевали, а покачивались в волнах движений других пар. И Велигор прижимал меня к себе скорее с намерением, нежели вежливо. А ведь об этом людям не известно. Детей и стариков всегда относили к безопасной категории людей. Я вспомнила про Гуй Ли.
– Почему ты с ним сидишь за одним столом. Ведь он убил ее?
– У вас есть поговорка про врагов, Злата.
– Поэтому я так близко к тебе?
Мужские губы дрогнули в усмешке. В Велигоре было много красоты. Мужественности. Той волевой решительности, что свойственна только сильным личностям. Сильным и, как правило, хитрым, полным коварства. Я вскинула голову, посмотреть в лицо злу. Он внезапно, наклонился и поцеловал. Сорвал поцелуй с моих губ, обжигая нежностью. Я отозвалась. По телу побежали могучие импульсы. Рождая влечение. Я ответила на поцелуй! Откликнулась на горячее приглашение игривым движением губ. Уставилась на него, хлопая глазами. Как я могла? Сладостно ощущая те места на коже, где он прикасается ко мне.
