Подобная встреча могла означать что угодно и сильно тревожила.
– Деньга больше не потребнэ, – бросил парень, разглядывая меня бесцеремонно, нагло.
Отошел в сторону и встал на страже. Пока я, начав заметно нервничать, не могла придумать ни одной причины для подобной встречи.
– Нужно твое сердце, – сообщил Жуан-Ди, отчего оно у меня забилось резко, быстро переходя в сумасшедший ритм.
– Для кого?
А что я могла еще спросить. Зачем ему мое сердце? Мое сердце давно мне не принадлежит.
Окинул меня проницательным взглядом, как умел смотреть только он, а ты в ответ ничего не можешь прочесть.
– Велигор Янчжун.
Голова закружилась от имени и фамилии. Господи, только не арктик. Только не он. Я тяжело и сокрушенно потянула в себя неподвижный воздух закутка. Облизнула губы.
– Это больше, чем мой долг, – очень не хотелось торговаться, но, когда на кону собственная жизнь, приходится.
Человек, стоящий передо мной был моим учителем, но никак не тем, кто борется с арктиками. До нас до всех доходили слухи о группах людей, в основном из бывшей элиты, что не смирились со своим положением в новом мире. Они мечтали изгнать врагов. Боролись с ними, как могли. На мой взгляд, борьба шла неравная и потому бессмысленная. Как говорит моя мама «Тараканы на тапок войной не ходят».
– Трохи все пройдет добренько, тоды получишь билет, малая, для себя и для мамки.
– Что от меня требуется, – только и спросила я, понимая, что такой шанс выпадает только раз в жизни.
– Торгуешь малая? Если хотя бы один из них усохнет, чуешь, какая волна пойдет?
Я выкатила глаза. Парень вообще в курсе, что арктики бессмертные?
– Я похожа на камикадзе?
– Так тебе не вилы в руки сую. Встретиться с одним перцем сподобься, макулатуру скинь. Без возмущения полей. Так, чтобы ни один бес трохи не за мог от волнения. Даже ряби в уме не набачил. И вали. Че ломаешься? – похоже, у парня терпение было на исходе.
– А если он узнает меня?
Я посмотрела на молчавшего ламу, но говорил только парень.
– Тогда мамка укатит в Австралию. А ты бороться за право дело.
– Ты можешь заткнуть свой рот, хоть на минуту?! – этот парень уже бесил.
– Че залупаешься, спящий агент? Так шо просыпайся, детка!
Спасибо, хоть сукой не назвал. Мое сердце! Мое сердце! Потерла, нервничая, руками лицо. Мое сердце означало мою жизненную белую Ци. У всех людей, при их зачатии, красная Ци матери сливается с синей Ци отца. В результате рождается белая Ци будущего человека. Белый росток, носимый в сердце до самой смерти.
