Блин, жёсткие ребята.
Я сжал кулаки. А кулакам, между прочим, верёвка не хотела поддаваться. Ещё звуки пилы и криков вдали, как будто кого-то распиливают, ухудшали состояние моей и без того разболевшейся головы.
В общем, паршивое чувство.
Маслина в затылок — это куда предпочтительнее, чем зажатые яйца, доведённые до синевы, а потом оторванные с мясом.
— Жека, так ты будешь говорить с нами или нет?! — чавкая, повторился первый жиробас. По его бороде тёк жир. Видать, вкусный шашлык, раз не мог сперва спросить, а уже потом кушать.
— Да с чего вы все решили, что я Жека?! — вот так вот пришлось начать. И это вполне нормальный вопрос, поскольку меня звали Саньком все эти годы.
— Ха. Да он издевается над нами.
— Хочет шашлыка, — усмехнулся первый свинопас.
— Да сучкореза отведать он хочет… этот сгусток дерьма. — Второй жирдяй подошёл ко мне. Высунул своего пеструка. И начал ссать мне на ноги.
Как же у меня руки чесались. Моему негодованию хотелось вырваться наружу и отмудохать это высококалорийное существо.
Чтобы какой-то мудак, да ещё жирный, безнаказанно ссал на мои ноги.
Я как бы не против в меру упитанных людей. Но если жиробас ведёт себя, мягко говоря, неподобающе, то ненависть к нему усиливается.
Если «неподобающе» вёл бы себя мужик со спортивным телосложением, то к нему моя ненависть была бы на несколько процентов ниже. И я даже не могу объяснить, почему именно так.
Конечно, можно было бы быть оптимистом и сказать, мол, спасибо, что нассал не на лицо. Но я не был таким. Единственное, что мне сейчас хотелось — выбраться из этого ада и засунуть шампур прямо в зад этой свинье.
— Ну что, Евгений Жека Женькович, — снова насмехался второй жиробас, встряхивая своего стручка. — Может, расскажете, где Вы затаили артефакт бесконечной двойной души?
Если бы я знал, про что ты только что спросил, то обязательно ответил бы тебе. Но только сделал бы это для того, чтобы ты меня отпустил. После чего я бы всё равно засунул шампур в твой жирный зад.
— Твой отец тоже молчал, — продолжил второй свинопас, снова обращаясь на «ты», а не на саркастичное «Вы». — Поэтому Боб Сто Кусков и распилил его на сто кусочков. Думаю, ты и сам слышал крики из конюшни. А ведь он умеет это делать. Его фишка в том, что он отпилит от жертвы девяносто девять кусочков, а жертва всё равно будет жива. Вот такая вот магия, Женька.
— И только сотый распил будет завершающим, потому что Боб Сто Кусков отпиливает голову, которую идёт сразу же варить, — дополнил первый жирдяй. — И скажу, что уха́ получается отменная. Лично мне она очень нравится.
