— Чего тебе, девчонка? — враждебно проворчал Ванно.
— Мне нужны твоя одежда и очки, — серьезно сказала Мурси и расхохоталась. — Раздевайся, вояка.
— Ты… — лицо чудовища нельзя было назвать дружелюбным, но сейчас он выглядел крайне устрашающе. Гибкие лицевые пластины наехали друг на друга, образуя неровный рельеф на поверхности головы от макушки до подбородка. Однако Ванно послушно поднялся с кровати и принялся снимать свои доспехи. — Я убью тебя! — зло добавил монстр.
Морган с некоторой завистью посмотрел на броню вакуйя. Легкая, из прочного блокирующего энергию защитного материала, и в то же время гибкая, с возможностью идеального подгона под тело. Куртка на пневматических заклепках, такие же штаны и массивные на вид, но невесомые по факту сапоги по колено. Жаль, что такой вид защиты пригоден только в сражениях с проводниками. Против лазерных бластеров эта броня совершенно бесполезна, поэтому ей и пользуются чаще всего охотники на держателей Силы. А вот снайперам и оперативникам приходится довольствоваться более привычной тяжелой амуницией, как недавно справедливо жаловалась капралу его подруга.
Но и без брони тело вакуйя выглядело достаточно крепким. Дополнительный костяной панцирь, обтянутый бордовой кожей, защищал кости и внутренние органы. На руках, ногах, на каждом сочленении по такому же щитку. Оставалось загадкой, как этот монстр сохраняет свою удивительную подвижность, но, насколько Морган знал, их раса с возрастом действительно костенеет, поэтому к старости вакуйи почти не двигаются. По обычаю этого народа, стариков предают смерти через отрубание головы — и это считается великой честью. А стар ты становишься ровно тогда, когда не можешь защитить себя от палача. Вообще, вся культура вакуйев связана со сражениями. Но никогда в жизни Морган не слышал, чтобы житель Вакхийи, родной планеты этих монстров, подчинялся кому бы то ни было, кроме Главы своего рода. Их считали совершенно непригодными рабами, впрочем, как и катарских мужчин.
Когда Ванно остался в одной набедренной повязке, капитан грубо схватила его за предплечье и придирчиво оглядела, мотая то в одну сторону, то в другую.
— Ты обрюзг и покрылся жирком, бродяга, — Мурси неприязненно скривилась и вдобавок высунула язык, хотя слова её были совершенно несправедливы. — Десять дорог до двигателей и обратно, бегом марш!
— Я убью тебя, девчонка, — уже убегая, буднично бросил Ванно.
— Сэр, не слишком сурово? — поинтересовался Морган.
