Ручей шумел и гремел. Пущенный мимо неподвижного, замшелого колеса, он серебряным каскадом ниспадал с трехметровой высоты из отверстия в желобе и терялся в застывшей бочаге. До моря по прямой линии было не больше десяти километров, но ручей ухитрялся так напетлять и напутать, что если идти берегом, то выходило никак не меньше двадцати, да еще с большим гаком. Гигантский лес, никем никогда не тронутый, жил и умирал над неугомонным ручьем. Тяжкими трупами своих стволов заваливал его вдоль и поперек, образуя бесчисленные мосты и своды. Человеку приходилось здесь не идти, а проползать, как букашке, пробиваться часами на протяжении километра, чтобы снова очутиться почти в том же месте, попав в одну из петель...
- А где же возьмем червей?
Доктор остановился, вопросительно взглянув на Петьку.
- Ведь наши оставлены у Иванова в избушке.
- Найдем. Вон, за мельницей в той куче всегда черви живут. Кто с озера уходит - выкидывают остатки. Ну, и развелись.
- Ладно. Я буду копать, а ты смекай насчет удилища. Только нет здесь в лесу подходящего. Елка...
- Не. Надо рябинку молодую, жидкую. Я сичас.
Взяв топор, Петька мгновенно скрылся в чудовищном травяном лесу.
Вставало солнце. Стрекозы, звеня крыльями, метались в прозрачном воздухе и осторожно присаживались отдохнуть на ветхой стене мельницы. Доктор зашел в избушку. Здесь пахло копотью и какими-то грибами. На крошечном грязном окне ползали сотни всяких лесных мух. Они стремились к свету, но не могливылететь сквозь стекло, а спасаться в открытую настежь дверь - не догадывались. Целый слой их трупов покрыл издерганный ножом подоконник.
Доктор решил спасти этих пленников. Отогнув гвозди ножом, вынул раму. Фу, черт! Мухи, как пьяные, тучей устремились вверх, но не все могли лететь - от истощения. Большая часть их падала вниз, на голову и грудь Ивана Петровича.
Отряхнувшись и вставив обратно раму, доктор пошел к указанной Петькой куче. Баночка была найдена тут же. Старая банка из-под американских мясных консервов, еще со времени интервенции девятнадцатого года. "Корнэд Бииф, Аргентина" - прочел Иван Петрович полустершуюся надпись.
- Раз... два... три...- считал доктор, откладывая в аргентинскую банку жирных червей,- вот до сотни наберу, и довольно.
Эк их много тут! Петька правду сказал... Да... сорок... сорок один...
Сидя на корточках, доктор отдувался от комаров. На озере их почти не было. Самый маленький ветерок относил их прочь, ночью же было холодно. Теперь пригрело, и в тихом овраге комары благоденствовали. Их было так много, как бывает только на севере.
