В этот самый момент широким дромадерским шагом [47] мимо нас вновь протрусывает злой гений ладей, слонов и верблюдов, начисто заваливший всю партию, наш достославный идальго Лоуренс Беловежский [48], величаво восседая уже на конике, на которого чуть ранее был перемещён рокировкой с верблюда. Мы тут за честь шахматной короны бьёмся, а он на конике разъезжает. Вот уж где нам настоящий шах и мат подкрался. Падишах и Падимат!
Профессор Аравийский
Все были чересчур заняты тщетными попытками отбиться от Джинна Ибрагимовича и его приспешников. Не нашлось в тот момент среди нас Лени Рифеншталь [49], чтобы запечатлеть на целлулоиде этот Триумф Воли, это победное восшествие в город венценосного Александэра Каирского. Даже гений Питера О'Тула в той же роли навсегда померк в сравнении с нашим Султаном Всея Африки во всей его блистающей красе:
«В багряных закатных лучах на фоне столь же величественных пирамид, в мантии с кроваво-красным подбоем пронёсся, смерчу подобный, блистая латным златом в клубах аравийской пыли Благородный Всадник, сказочный восточный витязь – Принц Беловежский…» [50]
Так гласят легенды. Конечно, (тут шрифт заведомо уменьшаю, чтобы НИXXXЯ не видно было, пойми это, Саня) походил он больше на пятый верблюжий горб в телеге или на заваливающийся набок бурдюк с вином, вот-вот готовый съехать с покатой спины бедного животного. Но разве таким мы запомним его? Мы навсегда запечатлели его в наших сердцах как некоронованного Принца Персии, несгибаемого Профессора Аравийского – грозного потомка янычар, не знающего жалости к молоденьким стройненьким девушкам и барабанам [51].
От зависти это всё, Саня, пойми же ты это, наконец! ОТ-ЗА-ВИС-ТИ!
Каир, Гиза. Пирамиды
31 октября, 16:30
Не дают покоя местным жуликам лавры Берта-Мария-Бендер-бея: «Приобретайте билеты, граждане. Детям и красноармейцам бесплатно». Даже когда мы послали Джинна Ибрагимовича Шмидта и всю его камарилью на все буквы арабского алфавита и прорвались к машине, тот не унимался и поехал с нами, устроившись прямо на капоте нашей колымаги [52]! Так и доехав верхом на ней до самых подступов к пирамидам. Указывает на нескончаемый людской поток: «На этих не смотрите. Это ВЫХОД! Они уже выходят…» – и в подкрепление сказанного демонстративно подваливает к представителям охраны порядка на ВЫХОДЕ:
– Можно [здесь] войти?
– Нет!
– Вот видите (уже нам), не пускают. Но я знаю одну дырку в заборе…
Но есть, хвала Анубису [53]
