Нереус лишь глубоко вздохнул, когда пьяный и зубоскалящий нобиль повис у него на плече.
Тащить Мэйо до ближайшего публичного дома оказалось нелегким делом. Сын градоначальника привлекал к себе слишком много внимания и вскоре раб заподозрил в этом какой-то хитрый умысел.
Ориентируясь по знакам на левой стороне улицы, Нереус вышел к большому двухэтажному зданию.
Стучать в дверь не пришлось, её распахнула перед гостями белокурая блудница.
Мэйо кинул ей в руки набитый монетами кошель:
– Впускай всех, кто назовет моё имя! И благородных, и рабов! Вино за мой счёт!
– Лучшая комната для вас, щедрый господин! – промурлыкала девица.
– Геллиец тоже поднимется наверх, – предупредил нобиль. – Позови к нему двух… Нет, трëх девчонок погорячее!
– Геллийцы предпочитают стебли, а не бутоны, – намекнула блудница. – У нас есть симпатичные кинэды…
Вскинув бровь, Мэйо посмотрел на красного от смущения Нереуса:
– Хочешь побаловаться с мальчиком?
– Нет! Нет, господин. Этот обычай есть в Парте, а у нас в Лихте мужчины не ложатся друг с другом…
– Я знаю, что говорят про вас, островитян, – усмехнулся поморец. – Особенно про вашу любовь к мужским и овечьим задницам. Любопытно, как вы отвечаете на эти оскорбления?
– Я не посмею такое повторить… – раб пошёл за господином через просторный холл, к украшенной резьбой лестнице.
– Давай, мне интересно послушать, – Мэйо поставил ногу на ступеньку.
– Мы… говорим о поморцах… Козлотрахи. Сношатели протухшей рыбы. Мягкозадые.
– Открыть тебе один секрет?
– Да, хозяин.
– Я не считаю, что твой народ хуже моего. И что ты – вещь или скот. Человек, лишенный всех прав, остаётся человеком. Судить о нём нужно по словам и поступкам, а не по одежде и клейму.
– Ваши взгляды… очень смелые. Наверно, их мало кто разделяет…
Мэйо тряхнул волосами:
– Меня давно записали в сумасшедшие. Но истина только одна. Если ты ударишь, я почувствую боль. Если ударю я, тебе тоже будет больно. Умнее держаться вместе, а не испытывать друг друга на прочность.
– Меня учили подчиняться, терпеть. Лежать лицом в грязи и смешиваться с этой грязью. Я поверил, что иначе нельзя, что так правильно.
– Можно иначе, – нобиль протянул руку, предлагая пожать запястья. – Не идти протореной тропой общих заблуждений, а выбрать свою дорогу.
– Стать… вашим другом?
– Моим лучшим другом.
Нереус дотронулся до локтя Мэйо, как было принято у геллийцев:
– Это честь для меня, господин.
– Вне дома и официальных сборищ можешь звать меня по имени.
