– Да, малыш, как великий наш воин князь Святослав. Ему нет равных в этой игре, поэтому и боятся его печенеги и слагают о нем легенды как о великом русском богатыре.
Наигравшись, мальчики убежали, а в светелке Ратибора долго еще горела свеча, освещая склоненные над столом две головы: седую, как лунь, большую голову воеводы и темно-русую, безусую голову подростка.
Глава 6.
Мерцана еще покоилась в объятиях вод, а часы стерегли вход и выход из дома Солнца, а Ратибор со Свеем уже подходили к потаенной дверце, надежно спрятанной от посторонних глаз. вьющимся плющом
Был тот сладкий для сна час, когда ночь покидала землю. Тусклым светом светили звезды на небе. Мирно стрекотали кузнечики, и весь мир, казалось объяла нега сна. Свей вдыхал полной грудью запахи летней ночи, смотрел, как светлело небо, и думал, что жизнь прекрасна и он просто не может расстаться с ней.
Осторожно расправив стебли растений воевода оглянулся и, молча, кивнул отроку, пропуская его вперед.
– Да помогут тебе боги! – прошептал воевода, обнимая Свея и еще раз придирчиво оглядывая.
На мальчике была просторная печенежская рубаха, вышитая на вороте и рукавах узором из золотых ромбиков, широкие шаровары, на ногах кожаные сандалии, какие шьют печенежские женщины, а в руках Свей держал печенежскую плеть, камчи, плетенную из тонких полосков кожи. Через плечо висела сбруя, украшенная дорогими серебряными бляхами.
– Спаси город, сынок, постарайся, – чуть слышно прошептал Ратибор и подтолкнул Свея к потаенному ходу. Отрок нырнул в отверстие крепостной стены и очень скоро наткнулся на другую дверь. Открыв ее, уперся в колючий кустарник. Воевода предупреждал, что выход зарос. Свей вытянул руки, обернутые кожаным мешком и, наклонив колючие ветки, шагнул вперед. Нога, не ощутив твердой земли, провалилась в пустоту, потянув за собой тело. Он упал и, прокатившись кубарем по валу, неуклюже сел, но обращать внимание на ссадины некогда. Он торопливо разделся и, держа узел с одеждой высоко над головой, переплыл глубокий ров, наскоро вытерся пучком травы, облачился опять в печенежское платье. Согреваясь на ходу, побежал к вражескому лагерю. Каждый мускул, каждая жилка, каждый нерв его тела были напряжены. Он кожей чувствовал опасность и все равно бежал ей навстречу.
Позади остался город и Ратибор. Воевода будет волноваться за него и молить Перуна, чтобы тот помог гридню.
Наконец, перед Свеем раскинулся лагерь врага. Кое-где тлели головешки в печенежских кострах, освещая юрты ханов-арахонтов и арахонтов-младших князей, а возле костров выделялись на фоне ранней зари очертания воинов, растянувшихся на земле и подложивших под голову седло. Как все знакомо Свею и ненавистно. Он сжал кулаки и закусил губу. Пока еще темно, надо пройти вокруг стены на северо-запад, ближе к реке Почайне, что впадает в Днепр, но лучше подняться вверх по течению, чтобы меньше плыть.
