Блэкджек для дилетантки [Агентов просьба не беспокоить] | страница 102

Тело меня практически не слушалось, так что он без усилий сложил мои руки спереди и сковал очередной пластиковой стяжкой. Знакомым маршрутом мы добрались до вчерашней допросной комнаты. Под ложечкой засосало, ибо, что говорить Адамовичу, я так и не придумала, а внутри нас уже ждали.

– С добрым утром, как спалось? – начал светскую беседу похититель, который выглядел не в пример мне свежо и бодро.

Я хмуро глянула на мужчину. К чему слова, если и так все ясно?

– Вчера ты была разговорчивей, – усмехнулся тот. – Что ж, если настаиваешь, перейдем сразу к делу.

Алик приткнул меня на стул, отходить в сторону не стал.

– Итак, готов выслушать соображения насчет моей сестры.

– Их нет, – развела бы я руками, да не смогла.

– Плохо, я думал, все будет быстрее, – потер свежевыбритый подбородок Адамович. – А поскольку слов на ветер я не бросаю, оставляю вас наедине, – кивнул Пузатому, а потом действительно вышел и закрыл за собой дверь.

– Даже не представляешь, как я рад, что ты меня не разочаровала, – счел нужным поделиться Пузатый, расстегивая ремень.

– Надеюсь, тебе не понравится, – только и смогла прохрипеть я.

Оставшись в одних боксерах, облепивших крепкие ляхи, урод вышиб из-под меня стул и опрокинул на пол, выбив весь воздух из легких, взгромоздился сверху и сдавил ногами. Хорошо хоть руки были скованны спереди, а иначе перелом обеих кистей мне был бы обеспечен. Я извивалась, как могла, лишь бы не сдаться подонку без боя.

– Какая горяченькая, – похвалил он и впился в мой рот сальными губами.

Единственное, что могла сделать на тот момент – сомкнуть челюсти и укусить урода. Кажется, получилось что надо – с воплем «ах, ты, сука!» Пузатый влепил мне по лицу. Затылок тут же впечатался в кафельный пол, в глазах в который раз за последнее время потемнело, а на языке я почувствовала привкус крови – садист похоже разбил мне губы.

Пузатый тем временем успел стянуть мои пижамные штаны до колен и принялся рвать футболку.

– Пусти меня, урод! – пыхтела я, извиваясь.

– Люблю, когда девочки сопротивляются, – хохотнул тот в предвкушении.

– Потому что по-другому тебе не дают, – раздался позади нас голос. Самый родной и лучший голос на свете!

Пузатый, не ожидавший появления кого-то еще, обернулся. Я рвано выдохнула, испытывая радость и облегчение от миновавшей доли, и одновременно боясь поверить в собственное счастье.

– Слезай с нее, – приказал Ник и наставил черное дуло пистолета на урода. Тот отер вспотевший лоб.