– Не хотел! А чего ты хотел?! – закричал Меф, – кучу бабла, роскошный дворец и машину, вот чего ты хотел?!
Злость наполняла его, все слова вылетали непроизвольно: «Они тоже этого не хотели, они хотели жить. Если бы не ты, их смерть не была бы напрасной. Поэтому мне пришлось делать всё самому. Быть может, я поступил неправильно, но я это сделал не потому, что ненавижу всех преступников, не из чувства справедливости, а из желания защитить хотя бы память о них, защитить невинных жертв, пострадавших от таких, как ты, чтобы никому не приходилось страдать и делать те вещи, которые сделал я!». Метфов, задыхаясь, уже вряд ли разобрал его слова, но Мефу это было не важно, он хотел сказать их самому себе, чтобы он сам услышал себя.
Потом одна из стен открылась; в ней Меф разглядел множество тел, скорчившихся в агонии, и Метфов пополнил их число, напоследок бросив взгляд на Мефа. Но тот лишь смотрел, как его старый враг попал в ловушку, из которой ему никогда не выбраться. Всё наконец-таки было закончено.
– Что ж, дело сделано, пусть и не так, как я ожидал, но тем не менее, – начал 3-Lon, обращаясь к своим спутникам, – ну что, как насчёт кино или енклафа?
Последнее слово Меф не понял, да его это и не волновало.
– Никто? Ну ладно, пойду один, – он остановился перед Мефом. – Ты как? – тот лишь молчал. – Это нелегко, я знаю, но ты должен помнить, кто мы такие, и, похоже, ты уже понимаешь это.
– Да, я понимаю.
– Ну и славно. Если захочешь потусить, дай знать.
После этого разговора Меф и Клер направились на пятый этаж.
– Ну ты и дал там жару! – она, как всегда, над ним издевалась. Как же он жалел, что у него нет таких сильных нитей, иначе он показал бы ей. Почему он должен был работать с такой сукой, как она, почему не с Марвином?
– Ты был ещё хуже, чем Вейланд. А я думала, что это невозможно, – Меф уже даже не слушал её смех, он просто хотел, чтобы она ушла.
– Продолжишь в том же духе и скоро получишь свои нити.
Да, он хотел их получить, чтобы врезать ей.
Закончив свою тираду, она развернулась и направилась к выходу, но вдруг остановилась, склонила голову и обхватила себя руками: «Прости, Меф». Меф не мог поверить в услышанное: она, что, извинилась?!
– Я видела твоё досье, я не знала, через что ты прошёл. Прости меня, я не хотела тебя как-то обижать своими словами, – она говорила безо всякого сарказма и язвительности. То, что она говорила, было … искренне.
– Я тоже прошла через многое, как и Все здесь, – она развернулась и посмотрела на него. На её лице больше не было злобного оскала, а лишь печальный и потерянный взгляд. Меф знал этот взгляд: у него был такой же. – Если тебе хоть что-нибудь понадобится, хоть что-то, дай знать, Мы все Тебе поможем. Мы все знаем, что такое боль и потеря.
