– Что я должна понять, бабушка? – недоуменно спросила я.
– Тень – это тьма, а тьма тихим сапом желает поглотить свет. Под сурдинку много гадостей творится. Вот так вот.
“Я обещаю тебе хорошее лето…” Я закрыла альбом. Внимательно посмотрела на бывшую школьную подругу и задала вопрос:
– Скажи, Нина, а ты никогда не думала уехать куда-то далеко, где ты никого не знаешь и начать все с нуля? Сначала. Стать собой, перестать повторять чью-то историю и начать писать свою.
Она посмотрела мимо меня, улыбнулась и произнесла:
– Да, конечно. Почему бы и нет? Я тоже хочу, как и ты, дорогуша: уехать и начать с нуля. Стану собой и начну писать свою историю.
Я поняла, что мой бой проигран. Ничего не изменилось. Моя пластичная подруга привычно подстроилась под мои слова. Мне ответило эхо. Она даже не потрудилась изменить фразы, которые я сказала – просто их повторила, не задумываясь над их смыслом. Мне хотелось заорать на нее, взять за плечи и встряхнуть как следует. Дать ей пощечину в конце-концов! Но я понимала, что это ничего не изменит.
Я встала из-за стола, зашла в комнату, безупречно убранную старательной домохозяйкой накануне. Небрежно швырнула в сумку вещи и вышла из ее жилища, не оглянувшись и не сожалея о том, что ушла молча. Я не желала придумывать никаких взятых с потолка причин внезапного отъезда, не хотела фальшивых прощаний, объяснений и бессмысленного потока лицемерных слов.
Мне было ее жаль. Жаль как любого другого человека, который проживает не свою жизнь. Который дарит самую большую ценность – свою жизнь – кому-то. И неважно: достоин этот кто-то твоей щедрости или нет. Без разницы: признает этот кто-то твою жертву или никоим образом не оценит: “ноль внимания, фунт презрения”. Главное, что ты при всем своем потенциальном богатстве становишься безликой, невыразительной, заурядной. Бесцветно проживающей не свою жизнь, пусть внешне и образцово-показательную, упорядоченную, аккуратно разложенную по полочкам. Ведь даже в самом личном и сокровенном – своих мечтах, Нина не была искренней. Может я и ошибалась, но мне показалось, что она по большому счету и мечтать-то не умела. Просто брала чужие мечты и копировала их в свою жизнь (“Ой, я тоже так хочу!”).
Да, я сбежала. Я чувствовала себя нашкодившим ребенком, давшим стрекача. Но мне хотелось быть подальше от всего этого “все-идеального”. Удалиться как можно быстрее на безопасное расстояние, чтобы защитить свое теплое, искреннее, детское и такое лохматое “я обещаю тебе хорошее лето”.
