Я пристально вглядывалась в черты лица, тщательно рассматривала одежду, украшения, аксессуары. По дороге домой, восстанавливала в памяти каждую деталь: узкую высокую горловину белоснежного свитера, выглядывающего из под шубы, красные кожаные перчатки, которые Она держала в руке, перстень с большим красным камнем на безымянном пальце правой руки – это такое обручальное кольцо что ли? Крупные черты лица делали Ее яркой: огромные глаза с четко подведенными широкими стрелками и густо накрашенными ресницами, красная помада на пухлых губах, высокие скулы, подчеркнутые щедрым слоем румян. Вьющиеся длинные темные волосы. Что ещё? Ах, да – замшевые чёрные сапоги на шпильке, крупные серьги и красная сумка. Я, словно художник, мысленно рисовала в памяти Ее образ. Ее портрет. Мне Она казалась совершенной. И почему-то похожей на маму.
…Восьмое марта мы с бабулей отмечали традиционно: медовый торт со сметанным кремом и голубцы. Было вкусно. В квартире напротив этим вечером света не было. Я представляла как они танцуют в каком-то дорогим ресторане и чокаются бокалами с шампанским. Она – непременно в красном платье.
На следующий день я увидела их двоих на улице у подъезда дома. Он вышел из машины и что-то говорил, быстро и резко размахивая руками. Она стояла спиной и я не видела ее лица. Вдруг Она закинула руки к небу, и, видимо, что-то ответив, скрылась внутри подъезда. Он сел в машину, но посидев минуты две, вышел из машины и закурил. Пока он курил, Она вышла на балкон и бросила в него снежном, но промахнулась. Он поднял голову и что-то крикнул, затем, бросив сигарету в талый сугроб, быстро вошёл в дом. Спустя минуту в гостиной загорелся свет. Я наблюдала в бинокль как они долго целовались у окна, и это были словно совершенные финальные кадры фильма о любви. О честной, красивой, правильной и невероятной любви между мужчиной и женщиной.
Я пошла спать и, засыпая, думала, что когда-нибудь и в моей жизни будет так же: красивая квартира, страстные поцелуи у окна, елка, украшенная коробочками, танцы вдвоем и белая шуба с рысью.
Бабушка умерла летом, не дожив до моего восемнадцатого дня рождения ровно две недели. Вступив в права наследства, я продала квартиру, перебравшись в однокомнатную квартиру совершенного дома. По счастливому стечению обстоятельств я стала соседкой тех, за кем я так долго подсматривала, словно мышка из норки. И моя совершенная когда-то картинка, отражающаяся в бинокле из дома напротив, превратилась в несовершенный обманчивый мирок двух людей, за которым я наблюдала уже через дверной глазок своей квартиры.
