Пара-тройка дней прошла, но Анка не звонила. И не отвечала на мои звонки. Спустя неделю я зашла к ней домой. Дверь открыла ее мама. Я спросила не видела ли она мои пакеты с одеждой, мне бы хотелось их забрать. “Да, сейчас посмотрю где”, – ответила мне Анкина мама и прошла вглубь квартиры. Я осталась ждать на пороге. Через пару минут она вернулась с пакетами, из которых торчали мои вещи.
– Вот. Это все, что я нашла.
– Спасибо большое и извините за беспокойство, – сказала я.
И тут из лифта вышла нарядная Анка. В одном из самых дорогих моих платьев.
– Привет, я за своими вещами приходила Я не могу больше ждать, прости, мне надо возвращать долги.
– Я не отдам тебе вещи! Простите-извините, но они мои! Это теперь мои вещи! Мои! – она перешла на крик.
– Аня, мне деньги нужны сейчас.
– Да отдам я тебе твои деньги! Когда-нибудь потом, сейчас у меня нет такой суммы! – прошипела Анка. И не обращая никакого внимания на свою растерянно наблюдающую за происходящем маму, резко выхватила из моих рук пакеты с одеждой, швырнула их назад в квартиру. Затем быстро зашла домой и захлопнула дверь перед моим носом.
Как часто мы считаем людей, с которыми общаемся годами, делимся с ними сокровенным близкими людьми, друзьями, “родственными душами”! А потом – хлоп! И у тебя перед носом закрывается дверь. Наступает нулевой день, потому что все твои прошлые отношения с этим человеком обнулены. И цена им – ноль.
Я справилась с долгами и без этих пакетов со шмотками: помог брат и люди, которые по всем канонам житейского жанра и не должны были мне помогать.
А Анка? После той сцены в подъезде я не видела ее года три, а потом встретила. Случайно. Но случай – дело закономерное, не так ли?
Спускаясь по лестнице торгового центра, я заметила Анку на нижнем этаже. Хотя нет, точнее будет так: я увидела до боли знакомую бордовую кофту с пайетками, купленную мной много лет назад в дорогущем итальянском бутике. Блестящая кофта внимательно рассматривала что-то у ювелирного прилавка с золотыми украшениями.
И я поняла, что и три года спустя в шкафу у Анки висят мои красивые платья и кофточки. Те самые, которые я когда-то отдала ей по ее же просьбе. Которые она хотела купить ("Я помогу тебе, я куплю все твои платья! Ведь мы же – подруги!"), но деньги за которые она так и не отдала. Ни тогда. Не сейчас. Она просто носила мои вещи. И словно не было никаких ссор и предательств, не было выхватывания мешков с вещами из моих рук с криками: "Да отдам я тебе деньги! Это теперь мои вещи!". Словно не было захлопнутой перед моим носом двери.
