Юля родилась летом, практически в самую его макушку, в середине июля. Свой день рождения она любила и начинала ощущать его заранее. За несколько дней “до” её уже охватывало волнительное предчувствие чего-то хорошего, светлого, неожиданного. Перед сном, накануне дня рождения, она садилась в кровать. Медленно, чтобы ничего не упустить и осторожно, боясь не разрушить хрупкие моменты, мысленно пролистывала события уходящего года ее жизни. Максимально вспомнив все-все даже самые мелкие события, она задавала себе один и тот же вопрос: “Будет ли мой новый кармический год безмятежным и спокойным или меня ждут серьезные испытания?”. Засыпая, она представляла пионы (ее любимые цветы), которые волшебным образом оказывались на подоконнике уже с утра.
Почему-то она всегда просыпалась очень рано в свой самый любимый день в году. Не открывая глаз, уже чувствовала приход этого долгожданного дня-предвкушения; дня, полного надежд. В свой 27 день рождения она говорила всем, перебивая: “Давайте, не стесняйтесь, желайте мне много-премного здоровья, и побольше, побольше, чтоб до двадцативосьмилетия хватило с лихвой!”. И ей хватило. До двадцати восьми плюс ещё чуть-чуть.
Юля до последнего боролась и искала новые методы лечения, не позволяя себе сдаваться. Лежа в темной комнате, она смотрела в сторону окна, в котором отражался отблеск уличного фонаря, и шептала:
– "Тогда, когда любовей с нами нет,
Тогда, когда от холода горбат,
Достань из чемодана пистолет,
Достань и заложи его в ломбард.
Купи на эти деньги патефон
И где-нибудь на свете потанцуй…" *
И проваливаясь в беспамятство, вспоминала как танцевала на своей свадьбе с мужем. Смеялась и кружилась. А платье её, белоснежное и ажурное, колыхалось и переливалось на фоне пестрых гостей, нарядных ёжиков и нежных лилий. Но она видела перед собой только наполненный нежностью взгляд своего мужа. В его глазах глубоко и старательно скрывались боль и отчаяние, в которых ее любимый не хотел признаваться даже самому себе.
…Когда муж Юли смотрит на ночное небо из окна их квартиры, которая до сих пор хранит ее присутствие и запахи, то непременно вспоминает, как однажды Юля переписала в свой блокнот из книги, которую в тот момент читала, фразу: “Ах, если бы кто-то придумал, как сохранить воспоминания, запереть их во флакон, как духи. Чтобы они никогда не выдохлись. Никогда не потускнели. А когда тебе захочется, вынешь пробку – и заново переживешь тот миг.”**
