все, что есть у меня все давно не мое!
Все, что есть у меня Иисус мой Господь,
все, что есть у меня моим Богом дано!
Вставай
Вставай! Я знаю трудно это,
Смотреть на свет, лежа в грязи.
Когда душа избита и раздета,
Потух костер, оставив угольки.
Вставай! Совсем еще не поздно,
Вновь обрести свободу высоты.
В Его лучах летая грозно,
Разбить все царство сатаны!
Вставай! Тебя Он не покинул.
С тобой всегда Он заодно!
Ты для него всегда любимый,
Он ждет тебя с любовью, так давно!
Вставай! У стен Иерихона,
Пусть веры крик, сотрет все камни в пыль!
Тебе дарована свобода,
Вставай скорей, себя осиль!
Вставай, протягивает руку,
Тебе с небес сошедший Бог.
Прислушайся к величественному звуку,
Труба Армагеддона так поет.
Вставай! Твой путь он не окончен,
Там впереди нас ждет Иерусалим!
Там отдохнуть мы только сможем.
Иисус нас ждет, там встретимся мы с Ним.
Встреча
Я видел девочку с протянутой рукой,
На пухлом личике недетская улыбка.
И взгляд, наполненный такой тоской,
Что стало на душе тоскливо, зыбко!
Одетая, в потёртое старье,
Она стояла у вокзала.
Заныло сердце вдруг моё,
Она стояла замерзая!
Промокли её ноги, ветер дул,
Своим дыханьем, обжигая её щеки!
Чуть хриплый голос в пустоте тонул,
Машин бегущих по дороге.
На это страшно так смотреть -
На детство вместе с нищетою.
Не проклинать и не жалеть,
Сливаясь с серою толпою!
Замёрзшие ладошки, молча, просят,
У этой жизни капельку тепла!
Но ветер просьбы все уносит,
В своём веселье в небеса!
Я видел девочку с протянутой рукой,
Холодный лёд, застывшая статуя.
Как памятник жестокости людской!
Он проклинал их жизнь пустую!
А там, у Бога встречу я,
Ту самую просящую ладошку.
И спросит Бог тогда меня.
«Помог ли ты, хотя б немножко?»
И вспомню я вокзал и суету перрона,
Недетские, просящие глаза.
Лишённые любви и дома,
Мне будет нечего в ответ сказать!
Склоню я голову, и сердце вдруг сожмётся
От боли и сознания вины!
Ведь то, что было, не вернётся!
Как часто это забываем мы!
На перекрестке
Истёрт клинок о сталь чужих клинков,
Эфес измят, ударами судьбы!
Ну что ж ты, рыцарь? Где твоя любовь?
Я чувствую лишь гарь войны!
* * * * * * * * * * * * * * * * *
Он был один среди чужой страны:
Чужое небо, горы и поля.
Пропахший насквозь запахом войны,
И знавший лишь мерцание клинка!
Был не жесток и жалости не знал,
К тем, кто ему пытался помешать.
Хоть не убийца, всё же убивал,
Он мог лишь смерть земле той дать!
Имён имел он много, но, увы!
Он своего с рождения не знал.
Боялись его люди словно тьмы,
Предвестником её в умах он стал!
