Как счастливым людям, так и счастливым народам нередко благоприятствуют самые их недостатки. Страсть императрицы к нарядам, без сомнения, способствовала зарождению и развитию некоторых частей промышленности; хотя они до сего дня борются с иностранной конкуренцией, они все же составляют значительную отрасль национального производства. Точно так же прихоть Елизаветы и ее желание иметь всегда за столом виноград, персики и другие южные фрукты вызвали проложение почтового тракта между Москвой и Астраханью через Царицын, и затем между Царицыным и Киевом. То была «фруктовая почта», как позднее железная дорога, соединившая Петербург с одним Балтийским портом, получила название «апельсинной дороги». Установленные таким образом пути сообщения служили и другим целям. Они, правда, тогда не отличались быстротой. Так, в 1756 г. один Сенатский указ ехал по почтовому тракту между Москвой и Саратовым — 1,149 верст — сорок пять дней, а другой указ на двенадцать дней дольше.
Поощрение Елизаветой народной промышленности в этом направлении носило на себе отпечаток легковесности ее забот. Было что-то ребяческое в желании выделывать кружева в стране, где полотно на рубашки оставалось еще предметом роскоши, и преимущества, дарованные m-me Терезе, искусной кружевнице из Брюсселя, не оправдывались с точки зрения тех более мудрых принципов, которые Петр Великий пытался осуществить, поощряя прежде всего производство предметов первой необходимости. Но гений не сообщается по наследству, и было бы несправедливо слишком строго осуждать наследников великого государя за эти ошибки в оценке явлений, совершаемые и доныне самыми светлыми умами.
Идя ощупью и наугад по совершенно еще не известному пути Елизавета и ее сотрудники пришли к противоречию, состоявшему в том, что они начали бороться с развитием некоторых видов роскоши, вызванных к жизни ими же самими. Россия была в то время страной, где большинство предметов общего употребления было дешевле, предметы роскоши весьма дороги. Мы уже видели, какова была цена свежего мяса. В 1753 г. в Москве пуд ржаного хлеба стоит 26 коп., пуд пшеницы 64 коп., пуд масла 2 р. 14 к., пуд солонины 12 коп. Люди, не владевшие крепостными, платили прислуге 3 р. в год.
Это составляло средний баланс экономической жизни.
Вкусы были просты, и потребности ограничены.
Но в аристократической среде уже начинали пить шампанское, и бутылка его стоила 1 р. 30 к.; чай, вошедший впоследствии во всеобщее употребление, составлял также предмет роскоши: фунт его продавался за 2 р., а пуд сахара за 2 р. 50 к. Но для высших классов и в особенности для придворных особенно разорительной являлась одежда. С введением французских мод и парижских предметов роскоши, эти расходы стали непосильными для большинства. В силу этого, с декабря 1742 г. пришлось восстановить и даже значительно расширить законы против роскоши, изданные еще при Анне I. Императорским указом была ограничена цена шелковых матерей. Для четырех первых классов она не должна была превышать 4 руб. за аршин. Три следующих класса должны были довольствоваться материями в 3 р. за аршин. Остальным классам предписывалось носить «грезеты» в 2 р. Людям, не имевшим чина, совершенно запрещалось носить шелк и бархат; относительно же кружев была установлена монополия только для первых пяти классов, и то кружева должны были иметь не более четырех пальцев ширины. Точно так же запрещено было носить золото и серебро в галунах на ливреях; исключение было сделано только для военных и иностранцев. В особых случаях, как, например, на придворных торжествах, допускались материи, тканные золотом и серебром, но исключительно для первых четырех классов (указ 16 марта 1745г.). Позволено было, однако, донашивать старые одежды из запрещенных тканей, но во избежание злоупотреблений решено было снабжать их клеймом. Кроме того, запрещено было ездить четверней; исключение было сделано для иностранных дипломатов и землевладельцев, отправлявшихся в свои поместья; всем без изъятия запрещено было затягивать дома и экипажи черной материей по случаю траура. Русским мануфактурам приказано было сократить производство золотых и серебряных тканей, а ввоз материй, превышавших в цене 7 р. за аршин, был вовсе отменен. Но в данном случае Елизавета раскаялась в отданном ею приказе. Ее щегольство от того пострадало, портнихи ее подняли плач, и вскоре мера эта была отменена. Негоцианты, ввозившие дорогие материи, получили лишь приказание сообщать об этом начальнику императорского гардероба, дабы императрица могла выбрать для себя лучшие из них. Но петербургские модницы отыгрывались на блондах и на других дорогих и изящных отделках. Поэтому в 1761 г. наложен был запрет на блонды иностранного происхождения.
