– Соня… – едва слышно мявкнул Тихон и отключился.
2
Тело ныло, роботы приковали Тихона к больничной койке. Кот хотел повернуться, изменить положение, казалось, затёк даже кончик хвоста. Яркий свет слепил, так что глаза приходилось держать прикрытыми.
– Очнулись, ка ноль сорок тринадцать? – механическая речь раздалась у самого уха.
Во рту пересохло, так что говорить получилось не сразу. Тихон едва заметно кивнул, а затем произнёс, не узнавая в скрипучем хрипе собственный голос:
– Где я? Пустите меня к Соне, я на всё согласен, только верните её, мы ведь не виноваты, что так получилось, мы думали, что стерильны…
– Вы правы, ка ноль сорок тринадцать, вашей вины в случившемся нет, это наш недосмотр. И мы обязаны устранить все возникшие в связи с этим проблемы. Уведомляю вас, что после обследования вы будете переведены в Дом Дисциплины.
– Где Соня?!
– Уведомляю вас, что общение с ка ноль сорок один ноль четыре более невозможно. А теперь расслабьтесь, мне нужно подготовить вас к процедуре.
Расслабиться Тихон не смог, до последнего он сопротивлялся, натирая путами кожу до крови, но жгучий укол, теперь уже куда-то в лапу, заставил разум вновь провалиться в чёрную дыру забвения.
***
Забытьё кончилось так же внезапно, как началось. Вот уже сквозь толщу тьмы Тихон слышит чей-то разговор. Живые, эмоциональные голоса. Это точно не роботы. И судя по всему, говоривших трое.
– И что будем теперь делать? – спокойно спросил первый голос.
– Кто же знал, что нам новенького посадят? – ответил кто-то, слегка покрякивая.
– Ты же знаешь, что действовать надо сегодня? Может, придушить его, пока не очухался, и дело с концом? – отозвался третий, опускаясь до рыка.
– Не пори чушь, я не стану никого убивать! – едва разобрал Тихон сквозь кряканье.
– Тебе и не придётся, я сам, твоей задачей будет просто не мешать, братец.
– Если я смогу спокойно наблюдать за чьим-то убийством, так за твоим.
– Заткнитесь, замолчите оба, он, кажется, слышит нас… – прервал короткую перепалку тихий, но уверенный альт.
Теперь Тихон не сомневался, что этот голос принадлежал самке.
– Он нас точно сдаст! Дайте быстрей что-нибудь подходящее, я сдавлю ему горло!
– Лиз, ну хоть ты его облагоразумь!
– Миша прав, Гриша, положи полотенце, давай, давай! Мы не бандиты же какие-нибудь в самом деле!
Поняв, что дальше исполнять роль глубоко контуженного не получится, Тихон открыл глаза и попытался сесть. Смена положения давалась ему с трудом, к тому же не оставлял страх за собственную шкуру. Защититься от одного в таком состоянии очень сложно, а от троих – невозможно вовсе.
