Океан беспрестанно бился о борт корабля, заставляя тяжёлое судно метаться по волнам словно щепку. И от этой качки Дува всё время рвало. Океан измотал его и без того слабое и тощее тело. И если первые дни мальчик находил в себе силы выходить из каюты, давая солёному ветру уносить прочь тошноту, то конец пути он провёл прижав лицо к ночному горшку. Каждый день утром и вечером юнга убирался в их каюте и приносил еду. Дув ел через силу, он понимал, что если перестанет питаться, то умрёт. Желудок его ничего не желал принимать. Каждый раз после еды Дува вновь рвало жёлтой слизью. Демоница лежала на кровати без движения, без дыхания, сцепив когтистые пальцы на груди. Её безразличное лицо больше не пугало Дува. Измождённый, на границе жизни и смерти, он лежал распластавшись на полу, желая лишь, чтобы чёртова качка прекратилась. Последние дни пути мальчишка бредил. Ему казалось, что он стоит на коленях перед отцом Киараном, а непослушные пальцы никак не могут найти припрятанный ножик.
– Что ты нам принесла? – Прорвался сквозь видение тонкий весёлый голос с сильным акцентом.
– Сын ведьмы. Слабый, но жив ещё. Выходи. – Ответила незнакомке Лилит.
Дув почувствовал, как его затылок касается шелковистого постельного белья, как чьи-то тёплые руки стягивают с него одежду, как кто-то касается его лба прохладной тряпкой, как в рот вливают что-то ароматное, вкусное.
– Глотай, вот так!
Послушно Дув проглотил. А затем ещё и ещё. Это лекарство согревало его изнутри, разливалось приятным чувством по внутренностям и, казалось, наполняло их. Темнота перед глазами рассеялась, вернулось чувство реальности. До слуха донеслась приятная мелодия и всё тот же высокий весёлый голос. Но сейчас он пел. Слов Дув не понимал, девушка пела на неизвестном ему языке, музыкальный инструмент тоже звучал незнакомо. Мальчишка никогда не слышал ничего подобного. Собрав все силы Дув осторожно встал с кровати. Он оказался одет в одну лишь рубаху. Ступив на пол, Дуву пришлось вновь бороться с качкой, каждый шаг давался ему с трудом, хотя он понимал, что находится уже не на корабле, а на твёрдой земле. Хоть его тело отказывалось принять это, но он продолжал упрямо идти на звук. Цепляясь руками за стены, перила, помогая себе найти равновесие, юноша шёл вперёд, пытаясь изучать попутно новую обстановку.
В просторной гостиной, среди развешенных старинных картин, ковров и шкур животных, у камина сидела девушка. В её невероятно светлых волосах плясали отблески пламени. А на коленях у неё лежал интересный музыкальный инструмент. В одной руке девушка держала смычок, другой зажимала на инструменте клавиши. Её тонкие изящные пальцы легко извлекали удивительную мелодию, затем она останавливалась и принималась щипать струны, напевая сказочную песню. Она заметила Дува и улыбнулась ему, продолжая петь и играть. Зачарованный Дув сел рядом, боясь, что своими неловкими и тяжёлыми движениями спугнёт незнакомку. Но девушка продолжала, и теперь она играла и пела уже для него. Дув осознал, насколько нелепыми, нескладными и уродливыми были те песни, что он исполнял вместе с хором. Насколько они далеки были от той музыки, что слышал он сейчас.
