– Держи. – Игнат протянул свой телефон Шуре, предварительно его разблокировав.
– Зачем? – уставилась она на экран.
– Открывай банковское приложение, – он продиктовал пароль, – переводи сестре деньги.
– Сколько? – Шура нахмурилась.
– Столько, сколько нужно на реабилитацию, питание, проживание, дорогу, что там ещё надо. Всю сумму.
Шура несколько минут оценивающе смотрела на Игната, то ли искала подвох, то ли прикидывала последствия для себя. Сделала несколько движений пальцем по экрану, тяжко вздохнула, вернула телефон мужу.
Игнат скинул приложение, не взглянув на сумму перевода. Оказывать благотворительную помощь никогда не было его привычкой, помогать новоявленным родственникам он не собирался. У каждого своя жизнь, каждый справляется, как может. Ему деньги с неба не падали, зачастую выражение «заработал потом и кровью» являлось чистой правдой, а не фигурой речи. Однако, если помощь племяннику имеет значение для Шуры – пусть будет.
– Теперь мы можем купить тебе цепочку? – посмотрел он на жену.
– Мне бы не хотелось, – осторожно, как кошка прощупывает лапой воду, ответила Шура. – Слишком дорого.
– Шур…
– Пойми, пожалуйста, очень красиво, правда. Я бы хотела, но всё равно не смогу носить. Начну нервничать, бояться потерять, испортить…
Игнат посмотрел на Шуру. Что ж, видимо, с «бирюльками» придётся подождать. Неприятно, как серпом по одному месту, но главное, что она говорит, а не молчит насупившимся ежонком, помня пресловутое: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу», как это бывало чаще всего.
Всему своё время, решил тогда Игнат. Привыкнет, обзаведётся знакомствами, подружками, хотя бы с Леной, женой Николая, будет чаще общаться. Придёт постепенно к мысли, что носить красивое – благо.
На обратном пути, пока Шура с интересом смотрела в окно, с живым любопытством разглядывая проплывающие дома, машины, людей, Игнат пустился в раздумья.
Шура оказалась примерной женой. Идеальной хозяйкой, настолько хорошей, что пришлось временно расстаться с Ангелиной Петровной – неизменной домработницей больше десяти лет. Во-первых, присутствие в доме постороннего человека нервировало Шуру, что неудивительно с подшитым на подкорку запретом на скверну. За пределами дома она могла принять новые правила, в своём жилище душа требовала соблюдение вколоченных с детства норм.
Во-вторых, помощнице попросту нечего было делать. Шура успевала всё. Она с таким усердием надраивала квартиру, следила за порядком, чистой, едой, что Игнату становилось не по себе. Совсем молодая девушка, а мысли не о тряпках, украшениях, развлечениях, как и должно быть в её возрасте, а об уборке, пыли в углах самых дальних антресолей, высоких поверхностей. Ежедневно вылизывалось всё и вся, начиная от недоступных щелей, заканчивая карнизами и плинтусами. И словно этого мало, раз в неделю Шура устраивала генеральную уборку, доводя квартиру до стерильного скрипа.
