На невинности невесты, её опыте Игнат не зацикливался, жениться он собрался не для галочки, если уж прижали, а для полноценной семейной жизни. Поэтому хотел нормальную жену, а не малолетку с розовым киселём в голове и перманентными истериками вместо мозгов.
Наставники** брак между Игнатом и Любовью – так её звали, – одобрили. Первый муж возражений не высказывал. Родители благословили. Большего Калугину было не нужно.
Почему Игнат решил жениться именно на единоверке, он и сам объяснить не мог, ведь не было у него никакой веры ни в душе, ни в сердце, ни в жизни. Знал о старообрядчестве ровно столько, сколько рассказывала мать – доктор исторических наук, профессор кафедры Истории Церкви, и отец – потомок крепкого верой рода. Сам же не верил ни богу, ни черту, ни попам, ни беспоповщинее.
И всё же, когда вопрос встал ребром, сомнений не возникло. Подняли голову азы воспитания, полученные в семье, махровые убеждения, покрытые паутиной памяти предков.
– Правда, что у вас попов нет? И бесы по улицам ходют? – продолжил любопытствовать Саня, Игнату стало смешно, даже на ноги глянул в кроссовках, мало ли, вдруг копыта выросли.
– Поп – как расшифровывается? Пастырь овец православных. А православных, считай, не осталось, лишь никониане*** землю русскую топчут. Пастырей всех бесовы слуги уничтожили, вот и нет у нас попов, – утробным гласом проговорил Игнат, борясь со смехом, уж слишком забавно Саня пучил глаза и открывал удивленно рот.
Саня сидел, ни жив ни мёртв, глядел поочерёдно то на разбитую вдрызг дорогу, то на пассажира, вещающего поставленным голосом о бесах, попутавших патриарха Никона, о протопопе Аввакуме, принявшем мученическую смерть во имя истинной христианской веры, о расхождениях в основополагающих обрядах – Крещении, Миропомазании, Покаянии…
Не зря Игнат до полковника дослужился, сейчас легко смог бы раба божьего Александра в староверы завербовать. Не просто так грел уши, когда мать за горячительным, в пылу исторического спора с коллегами, доказывала значение старообрядчества для русской культуры.
Пригодилось – сидел Санёк, глазёнки пучил, с силами собирался, чтобы не развернуться, не рвануть обратно на железнодорожную станцию, подальше от богом забытого села, некогда принадлежавшему леспромхозу, а с конца девяностых годов – считай никому.
Потому дорогу в Кандалы и не строили: старая, которую провели ещё при Союзе, развалилась, а на новую у властей денег не находилось. Несмотря на многочисленных жителей, большинство из которых были те самые, полумифические староверы.
