Мучаясь легкими угрызениями совести за нарушенный порядок, я умылась и напилась. От ледяной воды заломило зубы, по спине, наперегонки с каплями, разбежались мурашки. Следом, нехотя, скатились остатки сна.
Запоздалым будильником проорал петух, опрометью выбежал из курятника. Видно, тоже проспал. Из сарая тянуло свежевычищенным навозом, скотину давно выгнали на все еще зеленые луга.
Уязвленный беспределом петух вскочил на дощатый, темный от росы забор, вытянул бирюзовую чешуйчатую шею и снова загорланил, жалуясь на несправедливость бытия колючему осеннему солнцу.
Ну да, завтрака и мне не достанется, чего орать-то? Мысль о еде поддержал растревоженный водой желудок, вторя неугомонной птице. Светило проигнорировало наши с петухом страдания, продолжая лениво подниматься над лесистой горкой, носящей справедливое название Моховая Кочка.
От подножия холма расползались засеянные пушистой метавкой пастбища, подъеденные стадами, как шуба — молью. Расширяя проплешины, луга бороздили флегматичные коровы.
Я вернулась к стогам. Абак втянулся под землю, по краям трещины остались подсыхающие волны фиолетовой слизи. Вот и доказательства. Будет что предъявить скептически настроенному хозяину опрятного домика под соломенной крышей, любезно предоставившему в мое распоряжение целый стог в обмен на услуги ммм… охранника.
Недоверие его вполне объяснимо. А вы бы поверили оборванке, рассказывающей бабкины сказки про желеобразного паразита, уничтожающего ваше сено? Ну, допустим, не совсем бабкины и вовсе не сказки, да и оборванкой я стала относительно недавно.
Наконец, дверь домика под соломенной крышей отворилась. Невысокий плотный хозяин с корзиной под мышкой пробежал в курятник, собрал яйца, попутно прихватил горсть зерна для крикуна. Петух угомонился, заклекотал, подбирая угощение, а хозяин, одобрительно хмыкнув на заляпанную абаковой слизью трещину, скрылся в доме. Из трубы повалил ароматный дым — молодая жена хозяина пекла пирожки.
Я запоздало сообразила, что прижимистый сеновладелелец прекрасно знал о проделках абака, потому и не удивился следам несостоявшегося преступления. А вот в способностях бродяжки справедливо сомневался. Что ж, уговор есть уговор — сено цело, я относительно бодра, а в стогу спать удобнее, чем на голой земле, уж поверьте. О настоящей постели я и не мечтала, у местных глотка воды не допросишься. Благо, колодец общий.
Пока я подсчитывала упущенную выгоду, у сруба собралась стайка девчушек с давно наполненными и позабытыми ведрами. Из одного воровато лакал наполовину высунувшийся из куста чешок. По надутым меховым щечкам стекали струйки воды.
