Драконья Пыль. Проклятие Ирвеона | страница 19



Кот открыл рот, но ничего не сказал. Меру развернулась, волосы хлопнули незадачливого воришку по носу.

— Да ладно вам, все ведь обошлось, — я неловко пригладила разлохмаченные волосы, выудила нацепленные дорогой листья и крошечного палочника. Примитивный дух остолбенел, притворяясь обычным сучком.

— Не смей его защищать! — Меру стрельнула в меня глазами и принялась собирать рассыпанные по траве пузырьки.

В свете костра стеклянные бутылочки радужно переливались и тихо позвякивали. Это не было похоже на музыку, но органично вплеталось в мелодию ночного леса. Длинные тонкие пальцы перебирали закупоренные снадобья, костер потрескивал сухими ветками, и напряжение, повисшее над поляной, рассеялось.

Я подбросила в огонь сухую ветку, перебралась на поваленное, наполовину заросшее мхом дерево. Кот устроился рядом.

— Извини, — после недолго молчания сказал он, — иногда ее заносит. И меня тоже. Не думал, что все зайдет так далеко. Хотя, следовало бы. Не первый раз с ловцами сталкиваюсь, но ничего не могу с собой поделать, руки так и чешутся им напакостить.

— Осознание — первый шаг к решению проблемы, — хмыкнула я.

— Очень маленький шаг.

— Все в твоих руках.

— Да. К сожалению.

В этот раз Кот был немногословен.

Вернулся Вилли с котелком, полным воды. Как он бродил по лесу — ума не приложу. Полянку окружала непроглядная темнота. Изредка за кустами вспыхивали зеленоватые огоньки, в болоте ухало, в невидимых кронах слышался легкий стеклянный перезвон. Костер фыркал искрами, капли с котелка шипели в ответ.

— Я уже встречала охотников, — я потыкала палочкой в обугленное полено, стайка искр закружилась и растаяла в темноте.

— Сочувствую, — невесело усмехнулся Кот. — Этих ребят лучше обходить стороной.

— … а не пытаться ограбить, — едва слышно буркнула Меру.

Кот тяжко вздохнул.

— Пойду, извинюсь, а то подсыплет отравы какой.

Позади меня зашуршало. Давешний прыткий куст (на самом деле, трусоватая лесная живность) подцепил корявой лапкой охотничью веревку и тихонько утаскивал ее в чащу.

Я отобрала опасную игрушку, палочкой перебросила себе под ноги. Отлежавшись, веревка снова приняла заурядный вид. Я осторожно ее потрогала — ничего. Помедлив, взяла в руки. Странно. Поднесла к уху, прислушалась, а потом легонько постучала, припомнив действия ловца. Ворсинки тускло засветились. Теперь веревка не тянула из меня силы, но казалась живой, будто под ворсом что-то двигалось.

— О! — Вилли восхищенно присвистнул. — Слушается тебя.