В детстве я часто ходила босиком, да и сейчас при первой возможности скидывала обувь, поэтому пробежка по лесу далась мне на удивление легко, а может быть это все адреналин? Пройдет время, и я сполна прочувствую все камни и коряги, по которым так шустро пронеслась. Но пока не отпустило, я собрала силы, поднялась и, пошатываясь, побрела прочь от негостеприимной чащи.
За зеленым валом лес заканчивался, впереди бурела степь с редкими купами деревьев и удаляющимся Антоном.
Твари из-за деревьев не показались, но проверять там ли они я не стала. С самого начала погоня казалась мне странной. Едва ли я бегала быстрее неведомых созданий, и пожелай они с нами разделаться, давно бы так и поступили. А они выгнали из леса и успокоились. Вот бы мне их силу воли.
***
Прогулка затянулась. Солнце, вдоволь налюбовавшись нашими унылыми фигурами, устремилось к горизонту, а мы все брели и брели по траве. Горная цепь потихоньку удалялась. Врата Духов — массивная арка из двух склонившихся друг к другу пиков — скрылись в голубой дымке.
Я сразу узнала это место и, почему-то, не удивилась. Антон долго смотрел на эпическую горную гряду, но ничего не сказал.
Так мы и шли молча, на приличном расстоянии друг от друга, пока я не наткнулась на старую, вымощенную плитами дорогу. Некогда белые камни побурели и растрескались, мох и багряный лишайник отвоевали свою территорию, травы усердно восстанавливали статус-кво, обильно щетинились между плитами и в трещинах.
Антон без зазрения совести воспользовался моим открытием, камешки заскрипели под каблуками его туфель. Я не стала заморачиваться с обувью, так и пошлепала босиком по все еще теплым плитам. Несмотря на усталость, находка придала нам сил: пусть дорога старая, но куда-нибудь она да приведет. Так и случилось.
Я долго смотрела на скачущую по камням воду далеко внизу под крутым обрывом. На противоположном берегу в сплошном заборе рыжих от заката трав зияла прореха дороги. Мост отсутствовал. С обрыва свисали сухие стволы деревьев — берег постепенно разрушался, крайние плиты опасно качались, по невидимому склону шуршали камни. Высокий кустарник, окаймляющий реку, топорщил выступающие корни.
Спуститься здесь и не свернуть себе шею казалось нереальным. Антон пришел к тому же выводу и, шурша сухой травой, полез налево. Я, в знак протеста, повернула направо, и тут же наткнулась на покрытую вьюнком, полуразрушенную каменную стену.
За ней открывался заросший дикими травами дворик с остовом круглого здания, метров шести в поперечнике. Высокие белокаменные арки с едва заметными надписями по краю выходили на три стороны. Обращенный к реке вход скрывался под тенью широколистного водяного плюща.
