— Так еще и в ясли. Теперь мне понятно ваше отношение. Могли бы сразу сказать, что вы замужем. Я бы не посмел нарушить покой вашей семьи и…
— Хватит! — Сил терпеть больше нет. — Я не замужем, Александр Сергеевич. Представьте себе, так бывает! Я живу одна, на съемной квартире с маленькой дочкой, которой недавно исполнилось два года, свожу концы с концами, пытаюсь найти дополнительный заработок, так как представьте себе — стоматолог на дому не работает! Но я же «недоврач» как вы сказали! Я себе цену набиваю! Моя жизнь полетела ко всем чертям в один миг. Вы, кто имеет двух детей, даже представить себе не можете, что значит — воспитывать ребенка одной. Вы меняете женщин, как перчатки, оставили родных детей, позволяете себе оскорблять меня, даже не удосужившись прочитать личное дело, в котором описана моя ситуация. И после этого еще удивляетесь, почему я не могу понять женщин, желающих связать свою жизнь с вами? Да вы не способны на отношения!
— Вы ничего обо мне не знаете! — Злость в его голосе отрезвляла. Он навис надо мной, словно скала, разъяренный, но в тоже время словно… словно испуганный… — верите слухам, вместо того, чтобы смотреть на меня здраво!
— Я прекрасно видела то, как вы вели себя с Линой, как разговаривали по телефону с сыном, которого отправили в Германию. Видела, с какой ненавистью угрожали его матери оставить ее без алиментов. Слышала, как рычали в трубку, что ребенок — ее проблема. Всего этого мне достаточно для того, чтобы составить свое мнение о вас.
— Повторю еще раз — вы ничего обо мне не знаете…
— Вы обо мне тоже…
Повисло молчание. Между нами словно пылали искры. Хотелось исчезнуть, оказаться дома, спрятаться в кокон… И больше не выходить…
— Мне нужно идти за Аней.
Он ничего не ответил, только достал из кармана пиджака пачку сигарет. Я и не знала, что он курит.
Меня всю трясло, словно выворачивало наизнанку. Даже дети, прекрасно улавливающие любое настроение взрослого человека, отошли в сторону, как только я вошла в коридор. Аня впервые на моей памяти не сказала ни слова. Просто молча натянула на себя шапку, тихо взяла меня за руку и потопала своими маленькими ножками в сторону дома.
На улице, рядом с урной, валялась сломанная сигарета. Не выкуренная, просто разорванная на части.
— Мааам…
Аня тихо прижалась к моим ногам, обиженно сжимая мою руку.
— Прости, солнышко. Пойдем домой. Я тебе что-нибудь вкусненькое приготовлю, хорошо?
Дочка тихо кивнула, еще сильнее прижимаясь к моим ногам. Мы так и шли к дому — медленно, объединенные крепкой детской хваткой. Она не хотела отпускать, чувствовала, что со мной что-то не то, но не понимала, в чем причина. Мое маленькое сокровище…
