— А куда мы попали? — начал вертеть головой Тимоха, даже не подозревая, какие мысли на его счёт крутятся у меня в голове. — Лес, судя по всему, дремучий и до людей не близко будет.
— С чего ты взял? — нешуточно напрягся я.
Оно и понятно. Хоть мой реципиент и прожил всю свою жизнь возле леса, свои знания о нём передать по наследству он не удосужился. Так что представления о том, как в лесу ориентироваться, и тем более выживать, я имел довольно смутные. Ну, на уровне более густого мха у деревьев к северу и более густой кроны у тех же деревьев к югу.
В общем, чтобы из городского парка выбраться, этих знаний вполне должно хватить, а вот из дремучего леса полного к тому многочисленными опасностями…. Как-то немного сомнительно.
— А ты разве не видишь, — удивился молодой воин, проведя рукой по глубоким трещинам, которыми была исполосована высокая сосна. — Тож берыга свой след оставил. Он так владения свои отмечает, — пояснил Тимоха. — А рядом с его владениями ни один крестьянин не то что избы, борти не поставит! От этого чудища ни забор, ни стены не спасут. Всё по брёвнышку раскатает!
— Так он и сейчас где-то тут? — рука сама потянулась к трофейному мечу, позаимствованному у Тимохи.
— Может тут, а может далече где, — пожал плечами тот. — У берыги владения на десятки вёрст раскидываются. Пока обойдёт.
— Так бежать отсюда надо, — встрепенулся я. — Пока не пришёл.
— Днём не придёт, — отмахнулся Тимоха небрежно. — Берыги только по ночам охотятся. А днём спят где-нибудь. Не любят они света, — пояснил он мне. — Шибко не любят. Так что до ночи тут сейчас самое безопасное место. Во владения берыги даже волколаки не суются! Я думал, ты знаешь, — удивился вой. — Чай с деревни родом, не городской.
— Да с памятью у меня беда, — выдвинул я привычную версию и в свою очередь поинтересовался: — А ты откуда всё это знаешь? Ты же в Виличе жил.
— Так я в дружине при яре Бакае меньше полугода прослужил, — признался Тимоха. — А так-то я, как и ты, деревенский.
— А как же в вои к князю попал?
— Батя пожалел, — посмурнел вой. — Он у меня лесовик. Шкурами промышлял. Ну и меня этому делу обучить пробовал. Да только бестолку всё. Лесовиком быть — дар особый нужен; зверя загодя чуять, места гиблые вовремя подмечать, следов опять же за собой не оставлять. А у меня не то, что у Никитки — получалось плохо. Сколько батя не бился, с собой в лес беря, не вышел из меня путный лесовик.
— А кто такой Никитка?
— Брательник мой старшой. Вот из него лесовик знатный получился, — признал Тимоха, не скрывая зависти. — А меня батя к яру Бакаю определил. Шкурку горностая ему за то дал, дорогущую! Сказал, что так я проживу подольше. И служба не тяжкая, и брюхо полное.
