Затем мужчины втолкнули меня в огромную просторную душевую и, пока они избавлялись от одежды, Симон приказал мне:
— Ласкай себя, сучка. Только грудь. Хочу слышать как ты заскулишь от собственных ласк.
Его слова тут же сбили мой настрой. Вот нахал! Захотелось бы мне приласкать себя, не стала бы я делать это при зрителях.
Но я проигнорировала стыд, который уже защипал мои щеки, и подставила свою грудь горячим струям воды. А затем принялась медленно прохаживаться пальчиками по тонкой коже, пока не схватилась за вершинку.
Первым не выдержал Сабир. Он зашёл в кабинку и тут же припал к моей груди, жадно схватив острую вершинку губами. Я громко выдохнула и запустил пальцы в густые волосы мужчины.
Сзади тут же пристроился Симон, упираясь мне в спину восставшей плотью. Он прохаживался ладонями по моим ягодицам и по спине. Его прикосновения не были нежными, но в целом движения расслабляли.
Сабир продолжал вбирать мою грудь в свой рот, чуть прикусывать ее, сминать губами и обводить вершинку языком. Мокрая ткань блузки облепила кожу, что создавало дополнительные прикосновения на вторую грудь.
И в момент, когда я откинула голову назад, наслаждаясь порочными волнами возбуждения, Симон громко шлёпнул меня ладонью по ягодице. Я подскочила на месте, а из глаз вырвались первые слезы. Все возбуждение как ветром сдуло. Его место заполнил испуг.
Но Сабир тут же отреагировал. Он прервал ласки, снял блузку и развернул меня к Симону лицом. А затем потянулся за гелем для душа.
— Маленькая сучка, — прошипел он. — Ты должна скулить.
Затем он подхватил меня под бедра и заставил обхватить его талию ногами. Мне стало неуютно полностью в руках Симона, и я только собралась обернуться. Но Симон воспользовался моей растерянностью. Он раздвинул руками мои ягодицы и в тот же момент я почувствовала пальцы Сабира на моей попке.
Я всхлипнула и зажалась.
Сабир мыльными пальцами прошёлся по моей напряжённой попке и затем проник одним внутрь. Второй рукой он обнял меня за талию и заставил откинуться ему на грудь, и тем самым раскрывая меня перед своим другом.
Симон же принялся целовать грубыми поцелуями мою шею, ключицы, острые вершинки. Он покусывать нежную кожу, заставляя меня извиваться в руках Сабира и пропускать его ласки ещё глубже.
Сабир проник в меня двумя пальцами, а Симон стал ещё грубее. Он все чаще заменял губы зубами, доставляя мне уже неприятную боль.
— Не надо! — взмолилась я, пытаясь избавиться от внимания обоих. — Мне больно!
