Я обливалась потом в студии, но теперь мне было так холодно, что даже воспоминание о тепле окрасилось синевой.
"Оно делает." Кристиан наконец заговорил, его тон и выражение лица были непроницаемы.
"Хороший." Слово прорвалось сквозь мои стучащие зубы. — Тогда я позволю тебе…
Мягкий щелчок открывающейся двери прервал меня.
— Садись в машину, Стелла.
Я села в машину.
Я сказала себе, что это из-за того, что температура каким-то образом упала на двадцать градусов за пять минут, но я знала, что это ложь.
Это был звук моего имени в этом голосе, произнесенном с такой спокойной властностью, что мое тело подчинилось прежде, чем я успел возразить.
Для человека, которого я едва знал, он имел надо мной больше власти, чем кто-либо другой.
Кристиан отъехал от тротуара и повернул ручку на приборной панели. Через секунду из вентиляционных отверстий вырвался жар и согрел мою холодную кожу.
В машине пахло дорогой кожей и дорогими специями, и она была устрашающе чистой. Ни оберток, ни полупустых кофейных чашек, ни даже пылинки.
Я глубже опустился на свое место и посмотрел на мужчину рядом со мной.
— Ты всегда добиваешься своего, не так ли? — легкомысленно спросила я, пытаясь рассеять необъяснимое напряжение, охватившее воздух.
Он бросил быстрый взгляд в мою сторону, прежде чем снова сосредоточиться на дороге. "Не всегда."
Вместо того, чтобы раствориться, напряжение сгустилось и растеклось по моим венам. Горячий и беспокойный, как тлеющий уголь, ожидающий глотка кислорода, чтобы раздуть его.
Миссия провалена.
Я повернула голову и уставилась в лобовое стекло, слишком отвлеченный событиями дня, чтобы продолжать разговор.
Нервы, взбирающиеся вверх по моей груди и в горло, не помогли.
Я должна была быть хладнокровной, спокойной, тем, кто видел луч надежды в каждом облаке и оставалась хладнокровной в любой ситуации. Это был образ, который я создавала большую часть своей жизни, потому что именно этого от меня ожидали как от Алонсо.
Алонсо не страдал от приступов паники и не проводил ночи, беспокоясь о каждой мелочи, которая может пойти не так на следующий день.
Алонсо не искал терапевта и не выносил свое грязное белье на незнакомца.
Алонсо должен был быть идеальным.
Я накрутила ожерелье на палец, пока оно не перекрыло кровообращение.
Мои родители, вероятно, полюбили бы Кристиана. На бумаге он был таким же совершенным, как и они.
Богатый. Хорошо выглядит. Воспитанный.
Меня это возмущало почти так же, как возмущало то, как он доминировал над пространством вокруг нас, его присутствие проникало в каждый уголок и щель, пока это не стало единственным, на чем я мог сосредоточиться.
