Только эта рябь теперь душили меня. Тысячи и тысячи их, затягивали меня все дальше и дальше от света над головой.
Слезы текли из моих глаз, но озеро поглотило их и похоронило мою панику, пока не остались только я и мои безмолвные мольбы.
Я никогда не выберусь, никогда не выберусь, никогда не выберусь.
- Мамочка, помоги! - Я не могла больше сдерживаться. Я закричала, закричала так громко, как только позволяли мои маленькие легкие.
Кричала до тех пор, пока у меня не пересохло в горле, и я почувствовала, что потеряю сознание, или, может быть, это вода хлынула мне в грудь.
Очень много воды. Она везде. И никакого воздуха. Недостаточно воздуха
Я молотила руками и ногами в надежде, что это поможет, но это не помогло. Я стала тонуть еще быстрее.
Я плакала сильнее - не физически, потому что я уже не могла отличить плач от существования, а в сердце.
Где была мама? Она должна была быть здесь. Мамы всегда должны были быть со своими дочерьми.
И она была рядом со мной на палубе, наблюдая за мной... пока не вернулась. Вернулась ли она? Что, если она тоже погрузилась под воду?
Чернота приближалась. Я видела ее, чувствовала ее. Мой мозг затуманился, глаза закрылись.
У меня больше не было сил кричать, поэтому я пробормотала слова.
- Мамочка, пожалуйста…
Я резко выпрямился, мое сердце забилось миллионами предупреждающих барабанов, в то время как мои приглушенные крики проникали в стены. Покрывало обвилось вокруг моих ног, и я сбросила его с себя, по коже поползли мурашки от ощущения того, что я запуталась в ловушке, не имея возможности освободиться.
Светящиеся красные цифры моего будильника сообщили мне, что сейчас четыре сорок четыре утра.
Ужас расцвел у основания моей шеи и скользнул вниз по позвоночнику. В китайской культуре число четыре считается несчастливым, потому что слово, обозначающее его, звучит как слово "смерть". Sì - четыре; sǐ — смерть. Единственная разница между их произношением - это интонация.
Я никогда не была суеверным человеком, но озноб охватывал меня каждый раз, когда я просыпалась от одного из своих кошмаров в четыре часа утра, что было почти всегда. Я не могла вспомнить, когда в последний раз просыпалась в другой час. Иногда я просыпалась, не вспоминая, что мне приснился кошмар, но таких счастливых случаев было очень мало.
Я услышала тихий топот шагов в холле и заставила свои черты лица выглядеть иначе, чем просто ужасом, прежде чем дверь открылась и Джулс проскользнул внутрь. Она включила лампу, и меня охватило чувство вины, когда я увидела ее взъерошенные волосы и измученное лицо. Она работала долго и нуждалась во сне, но всегда проверяла меня, даже когда я настаивала, чтобы она оставалась в постели.
