- Расслабься, - сухо сказал он. - Я не кусаюсь.
- Я расслаблена.
- У тебя костяшки пальцев белые.
Я взглянула вниз и понял, что сжимаю края дивана так крепко, что мои костяшки действительно побелели.
- Мне нравится, что ты сделал с этим местом. - Я поморщилась. Поговорим клишированными фразами. - Но фотографий нет. - На самом деле, я не увидела никаких личных вещей , ничего, что показывало бы, что я нахожусь в настоящем доме, а не в демонстрационном зале.
- Зачем мне фотографии?
Я не могла понять, шутит он или нет. Скорее всего, нет. Алекс не шутил, если не считать того случая в машине несколько дней назад.
- Для воспоминаний, - сказал я, как будто объясняла малышу, - чтобы вспоминать людей и события?
- Для этого мне не нужны фотографии. Воспоминания здесь, - Алекс постучал себя по лбу.
- Воспоминания каждого человека тускнеют. А фотографии - нет, - По крайней мере, не цифровые.
- Не мои. - Он поставил свой пустой стакан на журнальный столик, его глаза потемнели. - У меня превосходная память.
У меня вырвалось фырканье, прежде чем я успела его остановить.
- У кого-то высокое мнение о себе.
Это вызвало у меня тень ухмылки.
- Я не хвастаюсь. У меня гипертимезия , или HSAM. Высокоуровневая автобиографическая память. Поищи.
Я сделал паузу. Этого я не ожидала.
- У тебя фотографическая память?
- Нет, это разное. Люди с фотографической памятью вспоминают детали сцены, которую они наблюдали в течение короткого времени. Люди с HSAM помнят почти все о своей жизни. Каждый разговор, каждую деталь, каждую эмоцию. - Нефритовые глаза Алекса превратились в изумрудные, темные и призрачные. - Хотят они этого или нет.
- Джош никогда не упоминал об этом. - Ни разу, ни намека, а ведь они были друзьями почти десять лет.
- Джош не говорит тебе всего.
Я никогда не слышал о гипертимезии. Это звучало фантастически, как что-то из научно-фантастического фильма, но в голосе Алекса я услышала правду. Каково это - помнить все?
Мой пульс участился.
Это было бы чудесно. И ужасно. Потому что если одни воспоминания я хотела сохранить близко к сердцу, такими же яркими, как если бы они происходили прямо на моих глазах, то другие я предпочла бы оставить в забвении. Я не могла себе представить, что у меня не было страховки от осознания того, что ужасные события со временем отступят до тех пор, пока они не станут лишь слабым шепотом из прошлого. С другой стороны, мои воспоминания были настолько извращены, что я ничего не помнила до девяти лет, когда произошли самые ужасные события в моей жизни.
