– Не могу, – тягуче отвечал Гаманец. – Это поручение начальства. Ты – дочь нашей сотрудницы. Мы просто обязаны тебе помочь.
Фая порывалась рассказать Консуэле про «наседку» мать. Но всякий раз говорила себе: ничего это не даст. Трудно было ожидать, что королева карманников все поймет, и их отношения останутся прежними. Скорее всего, Консуэла отвернется. А еще вернее, злоупотребит откровенностью подруги. Преступный мир в отношении стукачей беспощаден. В общем, как Фая ни ломала голову, выхода из положения не находила. И она махнула рукой: а будь что будет!
Отчасти это «авось» совпало с принятым в милиции решением. Гаманцу запретили жесткую вербовку. Пусть девчонка немного повзрослеет, оботрется в среде карманников, приобретет авторитет. Но намерение посадить за решетку Консуэлу оставалось в силе. Из-за ее ловких пальцев и завораживающей внешности статистика краж в городе становилась угрожающей. Гаманец должен был исхитриться и таким образом взять на кармане Консуэлу, чтобы при этом осталась в стороне ее ассистентка. Чтобы королева карманников не успела передать Фае только что украденный кошелек. Он должен был Консуэлу упрятать за решетку, а Фаину сохранить для своих оперативных нужд.
На этот раз капитану повезло. Он схватил воровку за руку и держал мертвой хваткой. Она царапала ему свободной рукой лицо и рвала ему волосы, а он все равно держал, пока не подоспели другие опера.
У карманников сроки небольшие. Консуэле дали два года. Фая писала ей письма, слала посылки и бандероли. Теперь она промышляла карманами сама. Безо всякого прикрытия. Теперь она не верила никому. Только в областном центре, где милиция знала ее в лицо, Фая воровала редко. Предпочитала ездить в другие города. Но география ее похождений стала известна.
Ее взяли с поличным. Сообщили об этом Гаманцу. Капитан приехал в изолятор временного содержания. Разыграл сочувствие, обещал помочь. Надо только подписать одну бумагу.
– Никогда в жизни! – вскричала Фая.
Это была чисто нервная реакция. Девушка была в шоке от неволи.
– Ты мне тут театр не устраивай, – процедил Гаманец. – Или подписываешь и выходишь на свободу. Или будешь париться здесь года три как минимум.
Париться Фае очень не хотелось.
– И что? – с надеждой спросила она Гаманца, – Я сейчас подпишу, а когда выпустят?
– Через час, ну через два, максимум. Как только доложу начальству.
И Фая подмахнула бумагу, где было написано, что ей присваивается псевдоним «Сафо». Но через два часа ее перевезли в следственный изолятор и посадили в одну камеру с Консуэлой. А еще через час вызвали на допрос, и Гаманец, пряча глаза, сказал, что вышла накладка. Протокол задержания, оказывается, уже оформлен. Обратно отыграть невозможно. Придется Фае посидеть до суда. А суд ее освободит. Это он гарантирует.
