Жестом указав на табурет, особист дождался момента, когда я присяду, и некоторое время играл со мной в молчанку, хмуро глядя куда-то сквозь меня. Затем сложил руки перед собой и перенёс фокус зрения в район моей переносицы. Прошло ещё немного времени, в течение которого я тихо сопел в две дырочки, никак не высказывая своего нетерпения и смиренно ожидая. Наконец, видимо, приняв решение, хозяин кабинета посмотрел мне прямо в глаза.
– Извините, Ольга, что вызвал вас. Но, похоже, выбора у меня не осталось. Мне нужна ваша помощь.
Вот те раз! Прямо так – в лоб и сразу. От неожиданности я даже не сразу понял, что именно сказал старлей.
А когда дошло, по загривку промаршировало целое стадо мурашек размером со слона.
– Я? Вам нужна? – только и смог выдавить из себя, лихорадочно пытаясь сообразить, что мой собеседник имел в виду. Нашёл помощницу, блин: тут ещё ноги еле передвигаешь, а он – помощь.
– Да. Именно вы. – подтвердил Василий Иванович, по прежнему буравя своим тяжёлым взглядом, – Для начала прошу меня выслушать. А потом уж принимать решение.
Глядя на то, как непросто особисту даются эти слова, пришлось дать согласие:
– Внимательно слушаю вас, Василий Иванович.
Ещё немного побуравив меня своим взглядом, особист продолжил:
– Не буду рассказывать о том, насколько сейчас тяжёлое время – вы и сами прекрасно об этом знаете. Приказывать тоже не имею права: вы не военнообязанная. К тому же, находитесь на излечении от ранений, полученных во время боевых действий. Поэтому прошу внимательнейшим образом меня выслушать.
Я весь подобрался и, кажется, даже на некоторое время перестал дышать, ожидая продолжения.
– В течение нескольких месяцев – с июля по сентябрь сорок первого года – в районе станции Лычково было разбомблено несколько эшелонов с людьми. В числе пострадавших оказались не только взрослые, но и дети, звакуированные из Ленинграда. Часть их до сих пор находится на временно оккупированной территории. К сожалению, полного списка пострадавших получить пока не удалось. Но известно, что среди них много детей руководящих работников, коммунистов и бойцов Красной Армии. Вскройся подобное – и жизнь малышей не будет стоить и гроша. Немцы их прилюдно казнят. Ситуация сложилась крайне тяжёлая ещё и потому, что нет возможности провести широкомасштабный поиск: не хватает людей. Да и связи с той стороной практически нет. А не имея никаких данных о дислокации вражеских войск и размещении уцелевших детей, мы не можем ничего спланировать.
