Как-то так получилось, что работал в паре с Анюткой: она делает, я помогаю. И настолько ладно у нас стало получаться, что и слов не требовалось – хватало полувзгляда.
Умаялись, конечно – жуть: раненых оказалось неожиданно много. Что при этом творилось в операционной – отдельный вопрос. Тут санитары с ног сбились. Причём, их было довольно много, да плюс желающие помочь. А хирургов всего трое. Причём, две врачихи ещё совсем “зелёные” – только недавно начали практиковать. Поэтому вся нагрузка легла, в основном, на Пал Палыча. Ему пришлось намного тяжелее, чем нам всем вместе взятым: оперировал военврач до поздней ночи.
Я же освободился значительно раньше. К сожалению, из-за особенностей сильно ослабленного организма – банально не выдержал напряжения. Вот тут и задумался: куда идти? Где искать ночлег? Хорошо, что Анютка вовремя подвернулась – пригласила к себе. Ей ещё раненых обихаживать и ночь не спать.
А я реально уже едва на ногах держусь: голова кружится практически не переставая и дышу как та загнанная лошадь. Так что не до политесов.
Конечно же, воспользовался её приглашением. По-моему, и про ужин забыл: как только добрался до Анюткиного закутка, вырубился сразу. Даже не разделся: в чём был – в том и уснул. Хорошо хоть мимо лежанки не промахнулся. А утром…
Утром никак не мог сообразить где я. И почему мне так хорошо и мягко? С минуту совершал руками хватательные движения и что-то упруго-мягкое вызывало невообразимый трепет в душе, заставляя чуть ли не мурчать от удовольствия. Так классно выспался. Бок, правда, отлежал – матрац оказался явно тонковат. Но рядом оказалось что-то живое, мягкое и до того знакомо-приятное, что всё прошедшее казалось каким-то нереальным сном. Буквально всем своим существом почувствовал: рядом – женщина. Ноздри втянули запах… и я непроизвольно скривился. Ну как же так – почему пахнет карболкой и какими-то старыми тряпками? Прямо по Верке Сердючке: «Що це воняє? Невже це я?»
На новый образ даже не отреагировал: до того уже привык к выбрыкам собственной памяти, что совсем не удивился.
Распахиваю глаза и вижу перед собой знакомые кудри.
– Анютка… – губы против воли растягиваются в глупой улыбке.
Стоп! Так это что, не сон? С ошалелыми глазами вскакиваю с кровати и кубарем лечу на пол, едва не расквасив себе нос. Подхватываюсь и несколько томительных мгновений тупо перевожу взгляд с собственных рук на едва прикрытое одеялом тело девчушки. Она спит полуодетой, но гимнастёрка расстёгнута, отчего оба манящих полушария, хоть и прикрытых фланелевой сорочкой, очень рельефно проглядывают сквозь туго натянутую ткань, заставляя меня часто и нервно сглатывать.
